В центре Нигде

– Так найти не сложно, – я окончательно запуталась, а от волнения начинала кружиться голова. – Прямо… Налево… Мне девушка подсказала внизу…

– Какая девушка?

– Она… – я постаралась описать ее, и с ужасом обнаружила очередное смутное пятно в памяти. – Я ведь только видела ее; она… Она… У нее было украшение на шее. Змеи. И… Глаза девушки – как будто золотились, – Исраэль, нахмурившись, слушал. – С ней был мужчина… И… Ах, да, конечно! Я не брежу; она передала мне письмо от отца, – спохватившись, я протянула конверт Исраэлю. – Возможно, это сможет что-то объяснить Вам, а Вы – мне.

Мужчина спешно распаковал конверт, извлек письмо. Отвернулся, чтобы я не различила слов в нем; а я даже не старалась подсмотреть – прежнее волнение вернулось клубящимся комком слез в горле. Возникало чувство, что все вокруг были осведомлены во всей происходящей неразберихе, и только я тонула в этом болоте из непонимания. Казалось, что все вокруг – спокойны и сосредоточены, и лишь я разрываюсь в неясности.

– Гм… Хм… – Исраэль перечитал письмо еще раз, прежде чем обернуться ко мне. – Ну, что ж, для меня все стало понятно.

А для меня нет! Я все еще ничего не понимаю! Только начинаю распутывать этот хаотичный клубок, как тут же оказываюсь засыпана нитями без конца и начала!

– Твой отец, – меж тем продолжал мужчина, подкручивая в задумчивости усы и не сводя взгляда от письма, – просит выдать тебе определенные экземпляры… Давай я назову это книгами и альбомами. Гм… Ну, да, вероятно, это сможет помочь…

Еще немного и я бы закричала в мольбах прекратить этот бессвязный словесный поток.

– Думаю, оно и лучше, чтобы ты самостоятельно во всем разобралась. Либо вспомнила, – Исраэль сосредоточенно покачал головой, складывая письмо во внутренний карман своего жилета. – Приходи завтра, часам к девяти утра. Я все подготовлю. И, Анна, – он помедлил, – если еще раз встретишь ту девушку; не подходи и не завязывай с ней разговоров.

***

В "Глитце" немноголюдно. Девушка с кроваво-красными губами и гладкими локонами расположилась у окна, театрально куря сигарету и не притрагиваясь к уже остывшему чаю; несколько мужчин тихо переговаривались за дальним столиком в глубине заведения. В такие часы здесь редко собиралась публика. Время, когда "Глитц" начинал сверкать, приходило с минутами заката.

Я сидела за барной стойкой, поворачивая запотевший стакан. Стив, отвлекшийся за украшением, цокнул, закатывая глаза.

– Что на тебя нашло? – спросил он беззлобно; забрал стакан из моих рук, водрузил на стекло три пронзенные вишни, вновь пододвинул напиток мне. – Ржаной виски, сок цитрусовых и гренадин. Теперь можешь восхититься этой красотой и пробовать. По мне так идеальный напиток для дурного понедельника.

Стив отсалютировал вошедшему к "Глитц"; я продолжала смотреть на свой стакан, не переводя взгляда.

– Да, пожалуй, ты прав… Дурной понедельник, – согласилась точно нехотя. – Дурной и бесконечно долгий.

– Неужто ты не знаешь, чем себя занять?

– Знаю. Просто не могу сосредоточиться. Мысли прыгают, и все валится из рук. Заезжала к Люсиль, думала с ней покататься, но она уже где-то прохлаждается… – оборвалась на полуслове. – Вероятно, отправилась к двоюродной сестре в западную часть города.

Конечно же Люсиль не была в западной части города; более чем уверена, она гуляла с тем парнем, с которым ушла сегодняшним утром после танцев. Впрочем, мне и не нежно было это озвучивать – Стив и без того прекрасно понимал, догадывался или попросту знал.

Сегодняшним утром. Еще ночью были танцы, легкость, а сейчас, спустя каких-то двенадцать часов, полное опустошение и растерянность. Запуталась в нитях, что старалась распутать.

– Коктейль прекрасен, – честно восхитилась, пробуя работу Стива. Держа стакан поднятым, перевела взгляд на Беннета. – Сейчас будет странный вопрос, но… Что тебе снится, Стив?

– Итальянский фронт, – ответил он сразу, не поразмыслив и секунды. Опустил глаза, принимаясь натирать уже наполированный стол.

Ну, конечно, как можно быть такой глупой; очевидно ведь, что Стив раз за разом возвращается воспоминаниями к тем неделям, что провел на фронте. Он не рассказывал никогда об этом. Говорили, что даже в стенах собственного дома родные Беннета никогда не поднимали этой темы.

– Извини… – неловко проговорила. Он лишь добродушно махнул рукой, мол, дело прошедшее; но в глазах все равно была глубокая тоска, отчего я поёжилась. – Я не хотела… Тревожить…

– Все в порядке, Анна, успокойся. Почему тебя вообще интересует чужие сны? – Стив улыбнулся почти искренне, переводя разговор немного в другое русло.

– Пытаюсь понять, что является отправной точкой моих собственных.

– И что же снится тебе?

Я пожала плечами, рассматривая, как на хрустальных гранях стакана играет свет.

– Полет.