В цель! Канонир из будущего

Поднялся в седло, проехал рощицу, выехав с противоположной от полянки стороны. Совсем неплохо, невдалеке проходила малоезженая грунтовка. Можно быстро скрыться, и свидетелей не будет. По дороге ездили мало – пространство между колеями обильно поросло травой. Куда ведет дорога, я пока не знал, но все равно выведет к деревне или селу. Меня это устраивало. Пожалуй – все, я готов. Теперь только ждать, причем, возможно, долго – сейчас только полдень.

Я лег под дерево и незаметно для себя уснул. Неплохо выспался, отвел коня подальше от полянки и привязал к дереву. Сам же вернулся и взобрался на дуб. Было хорошо видно, как по тракту проезжали повозки с крестьянами и грузами, иногда лихо пролетали всадники.

Ближе к вечеру проезжающих стало заметно меньше. Я уже истомился в ожидании и стал строить предположения – может быть, обоз уже остановился где-то на ночевку или вышел с опозданием.

Наконец раздался скрип колес телег, перестук множества копыт, и на поляну втянулся большой обоз. Кроме обозных мужиков было еще шесть верховых охранников. Поляна сразу заполнилась людьми, лошадьми, телегами. Развели костры, стали готовить ужин. Ветерок дул в мою сторону, и временами дым попадал в глаза, щекотал в носу. Лишь бы не чихнуть, не выдать себя раньше времени.

Я всматривался в лица обозников, выискивая Савву. Ага – вот он, хлопочет у костра. Потом стал ходить по бивуаку, переговариваясь с купцами. Я увидел еще несколько знакомых лиц и мысленно сказал себе спасибо за маску, приготовленную мной заранее.

Савва поел в кругу сотоварищей и кинул потник с лошади под телегу, готовясь ко сну. Эко неудачно что-то складывается. Сейчас заляжет под телегу, как медведь в берлогу, и попробуй его подстрели. Но нет, мне неожиданно повезло. Как и каждый нормальный человек, Савва пошел к роще облегчиться перед сном, и шел почти ко мне.

Я взял в руки арбалет со взведенной тетивой, приложился. Савва подошел к деревьям, остановился, почесал бороду, что-то крикнул обозникам и вошел в рощу. Он стоял лицом ко мне и развязывал гашник.

Я прицелился и нажал на спуск. Коротко тенькнула тетива. Короткий арбалетный болт вошел в грудь купца по самое оперение. Савва беззвучно завалился на спину. Я сунул арбалет в мешок и веревку от мешка перебросил через плечо, натянул на лицо маску и по веревке соскользнул вниз. Бегом, пригибаясь, я бросился к месту, где оставил коня. Вот и мой Сивка-Бурка. Отвязав повод, я взлетел в седло и пустил коня вскачь – только пыль из-под копыт полетела.

Отъехав с версту и никого не встретив, я снял и выбросил маску.

За два часа доехал до Пскова, и здесь – облом! Городские ворота закрыты. Как некстати! Ну и ладно, перебьемся, может – оно и к лучшему.

Я пустил коня шагом и, объехав город с востока, выехал на новгородскую дорогу, где и заночевал на постоялом дворе. Никаких угрызений совести я не испытывал, собаке – собачья смерть! Спал я сном праведника, и утром аппетит был отменный.

Вскоре я миновал городские ворота с длинной вереницей крестьянских возов перед ними и постучал в ворота дома. Калитку открыл сам Илья. Увидев меня целого и здорового, облегченно вздохнул.

– Ну как?

– Больше ничего писать не будет!

– Вот и славно.

Илья принял у меня коня, повел в конюшню. Я прошел в дом, сразу поднялся в свою комнату и засунул под лежанку арбалет с болтами. Если кто его и обнаружит, то это еще не улика – во многих домах такие самострелы имеются.

Я снял с себя дорожную одежду, переоделся, спустившись вниз, прошел на кухню и бросил снятую одежду в печь. Вроде все проделал чисто. На душе было все же мерзковато – я привык спасать людям жизнь, а не отбирать ее, как убийца. Но в данном случае вопрос стоял ребром – или я успею убрать купца, или Савва настрочит новый донос на меня в Разбойный приказ. К моему счастью, не успел.

Глава 9

Прошло время, и ночью в комнату ко мне ворвалась встрепанная Маша.

– Быстрее, кажется, Дарья рожает!

Сон как рукой сняло. Я надел порты, накинул рубашку с коротким рукавом, схватил сумку с инструментами и кубарем скатился по лестнице.

Дарья сидела в трапезной, держась руками за поясницу, и охала. По подмокшему подолу я понял, что воды уже отошли.

– Маша, грей воду и дай несколько полотенец.

Из своей комнаты вышел Илья.

– Сам роды принимать будешь, или за бабкой-повитухой съездить?

– Сам – сын-то мой, какая же бабка? Не доверю!

– Оно, может, и правильно, а я пойду к себе. Не отцовское это дело – смотреть, как дочь рожает.

Илья ушел к себе в комнату.

Я уложил Дарью на стол, вымыл руки, обтер их водкой. Осмотрел жену: раскрытие шейки – уже четыре пальца.

Дарья охала и стонала.

– Потерпи, милая, дыши глубже.

Сам же принялся готовить инструменты и перевязочные материалы. Схватки становились все более сильными и участились. Дарья наверняка страдала, но так бывает почти у всех женщин-первородков. Опий давать нельзя – ребенок после родов может не задышать. Пусть все идет естественным путем. Наметятся осложнения – вмешаюсь, для того здесь и стою.