В трущобах Индии

Он продолжал следовать за незнакомцами, рассчитывая, что в наиболее удобный момент он набросится на пандарома и вызовет находившийся поблизости шотландский караул. План молодого офицера был задуман очень хорошо, и может быть, удался бы, имей он дело с обыкновенными противниками; но Кемпуэлл не знал, какую тонкость внешних чувств развивает жизнь, полная всевозможных засад, у тех людей, которым приходится ее вести. Не прошло и пяти минут в тех пор, как он шел по следам незнакомцев, как последние знали уже, что их выслеживают.

— Чего нужно от нас этому человеку? — спросил Анандраен Сердара (это и был знаменитый авантюрист, который вместе со своим другом приходил в Джахара-Бауг, чтобы переодеться).

— Быть может он случайно идет по одной дороге с нами; во всяком случае это англичанин из свиты вице-короля, мало привыкший к такого рода экспедициям, потому что совсем не умеет заглушать своих шагов, — отвечал Анандраен.

— Это один из шпионов, поставленных у Джахара-Бауг, который со времени нашего ареста превратился в настоящую мышеловку. Следя за дворцом, они надеются захватить самых влиятельных членов общества и помешать его восстановлению.

— Нам непременно нужно убедиться в его намерениях, ибо, если это обыкновенный прохожий…

— Обыкновенный прохожий, Анандраен, не будет стараться скрывать свое присутствие… Можно, впрочем, очень легко узнать, чего нам держаться: вернемся назад, как ни в чем не бывало и тогда увидим, будет ли он продолжать свой путь, не обращая на нас внимания… Это детский маневр, но по-моему мы имеем дело не с особенно опытным шпионом.

Увидя, что два таинственных незнакомца повернули обратно, Эдуард Кемпуэлл тотчас же подтвердил все предположения Сердара; настоящий шпион спокойно продолжал бы свой путь, приняв вид мечтателя, вышедшего подышать чистым воздухом ночи. Но молодой офицер ничего лучше не придумал, как броситься в кусты.

— Опыт удался, Сердар, — шепотом сказал Анандраен.

— Тем хуже для него! — отвечал последний. — Борьба начата, и законная защита на нашей стороне. Не первый труп получат колодцы Баджапура!..

Оба друга повернули обратно к дворцу и прошли, как бы не подозревая ничьего присутствия, мимо того места, где скрывался молодой человек. Адъютант пропустил их мимо себя и спустя несколько минут снова принялся за преследование, — на этот раз с большим увлечением, так как надеялся на успех. Он не сомневался больше, что видит перед собою двух самых важных вождей заговора. Он ускорил свои шаги, забыв в нетерпении все предосторожности и удивляясь в то же время, что не видит двух туземцев, — когда вдруг на том самом месте, где тропинка поворачивала мимо знаменитых развалин Джамма-Маешд, какой-то человек схватил его за горло и повалил на землю прежде, чем он успел принять оборонительное положение… Кинжал блеснул среди ночной тьмы и готов был уже опуститься на грудь молодого офицера, когда последний крикнул по-английски.

— Презренный убийца!

При этих словах, акцент которых сразу поразил слух Сердара, последний понял, кто должен был пасть под ударами Анандраена.

— Эдуард Кемпуэлл! — воскликнул он с раздирающим душу отчаянием. — Остановись, ради Бога!

И, не дожидаясь результата своей просьбы, он набросился на своего товарища и вырвал у него кинжал; затем он оттолкнул индуса от его жертвы и бросил его на дорогу…

— Его племянник! — воскликнул Анандраен, с быстротою молнии вскакивая на ноги. — Его племянник! Я едва не убил его племянника…

По знаку Сердара он бросился за ним и оба, свернув с дороги, скоро скрылись среди развалин.

Эдуард Кемпуэлл еле поднялся на ноги. Вождь Веймура был колосс необычайной силы и удар его был еще сильнее вследствие овладевшего им бешенства. Несмотря, однако, на потрясение, причиненное неожиданным нападением, молодой офицер ясно расслышал свое имя и понял, что только неожиданная помощь спасла его от смерти. Он смутно рассмотрел лицо пандарома в ту минуту, когда последний вырвал кинжал из рук его врага.

Очевидно, незнакомцы сговорились убить его за то, что он следил за ними, и напавший на него действовал, конечно, с согласия товарища. Своею жизнью Кемпуэлл обязан был вырвавшемуся у него на английском языке восклицанию, — это дало возможность фокуснику узнать его. По выражению испуга и отчаяния, с которыми спаситель его произнес эти слова: «Эдуард Кемпуэлл! Остановись, ради Бога!», доказывали ему, как глубоко интересуется им этот человек, не объясняя в то же время ни причин, ни происхождения такого интереса к его личности.