В трущобах Индии

«Всем жителям Бенгалии, Бехара, Бунделькунда, Мейвара, Пенджаба и Декана; всем людям, живущим по ту и по сю сторону Ганга, которые будут слушать здесь написанное, привет и благопожелание!

Мы, Вильям Эдмунд Джон Лауренс, генерал-губернатор Индии, по воле нашей всемилостивейшей государыни Виктории, королевы Англии и Индии, и по данной ею нам власти.

Решили и решаем следующее:

Согласно с нашим верховным совещательным советом, ввиду постоянных смут, которые с незапамятных времен производит в этом государстве тайное общество «Духов Вод», общество это считается и будет считаться упраздненным, через три дня после обнародования сего.

По прошествии этого срока всякий, считающий еще себя членом этого общества, будет призван в заседание военного суда, устроенного специально для этой цели, и судим по всей строгости законов.

А чтобы всем это было ведомо, обнародование приказа будет повторяться в течение трех дней, следующих за нынешним.»

Затем следовало чтение подписей вице-короля, а также чиновников министерства внутренних дел и полиции, обязанных наблюдать за исполнением этого указа.

По окончании чтения тотти громко протрубил несколько раз в трубу и продолжал свой путь, чтобы несколько дальше повторить то же самое.

Индусы, собравшиеся вокруг тотти и выслушавшие его чтение, медленно разошлись по домам, не выражая ни одобрения, ни порицания и не делая никаких замечаний. Два полка артиллерии и один полк шотландцев сопровождали вице-короля; военные силы эти должны были дать понять жителям Беджапура, что на Декане начнутся обычные репрессии. Только сурово нахмуренные брови туземцев указывали на ненависть последних к своим притеснителям, но вместо того чтобы предаваться бесполезным манифестациям, они с терпением, свойственным жителям востока, ждали дня, назначенного для будущего восстания.

— О, о! — воскликнул Арджуна после нескольких минут размышления, — вот что важно и требует быстрого решения. Долг повелевает мне забыть собственные оскорбления и просить свидания у Совета Семи, чтобы совместно обсудить, как лучше действовать в подобном случае.

И не теряя ни минуты, он отправил посла, назначенного для исполнения тайных поручений, и указал ему, как проникнуть во дворец Омра, чтобы никто не заметил его. Посол вернулся через несколько минут и принес ответ на пальмовом листе:

«Пусть браматма не беспокоится: Верховный Совет бодрствует и уведомит его, когда наступит время действовать».

Та же система! Его решили держать в стороне от всех дел общества, даже в самых серьезных обстоятельствах, когда он с минуту на минуту мог поплатиться своею жизнью.

— Нет, тут настоящая измена, — прошептал он, — прекрасно, я буду действовать сам.

Вернувшись обратно в свои апартаменты, он открыл потайную дверь, скрытую за его кроватью, и вошел в комнату, наполненную множеством разных туземных костюмов, начиная от простого костюма судьи до роскошного одеяния раджи.

Он быстро разделся, натер все тело раствором nux indica, чтобы придать коже коричневый цвет, надел на голову парик из длинных волос, заплетенных шнурочками, и вымазал лицо белыми и красными полосами. Надев затем вместо всякой одежды пояс, составленный из трех полос бумажной материи, он накинул лангуту, взял бамбуковую палку с семью узлами, длинные четки из зерен сандала и тыкву, — превратившись таким образом в пандарома, то есть пилигрима, продающего множество мелких вещиц, смоченных в священных водах Ганга. Выйдя через потайную дверь, он побежал по улице, громко восклицая:

— Сиваи! Сивайя! Аппа! Аппа! Вот, вот слуга Шивы, сын Шивы!

Потрясая затем четками, он прибавлял гнусавым голосом:

— Кто хочет, кто хочет зерен сандала, омоченных в священных водах Ганга?

И толпа теснилась кругом него; одни из них покупали зерна четок, другие, еще более благочестивые, целовали следы ног пилигрима. Молодые матери приносили ему своих младенцев и просили его благословить их.

А он направлялся все дальше и дальше к Дворцу семи этажей.

VI

Сэр Джон Лауренс во дворце Омра. — Джемс Ватсон и Эдуард Кемпуэлл. — Рассказ начальника полиции. — Повешенный и воскресший Кишная. — Договор.

Ночь снова опустила свой покров над древним городом, взволнованным ненавистью, злобой и местью. Сэр Джон Лауренс, который провел весь день в приемах, заявил по окончании обеда, что он чувствует себя усталым: он отослал от себя всех своих секретарей, адъютантов и посетителей и под предлогом отдыха приказал строго-настрого никого не пускать к нему.

С ним остался один только Ватсон — главный начальник полиции — и молодой офицер, говоривший на трех или четырех местных диалектах, — Эдуард Кемпуэлл, сын полковника Кемпуэлла, защитника Гоурдвар-Сикри, а в настоящее время командир 4-го шотландского полка в Беджапуре. Молодой поручик был личным переводчиком губернатора во всех делах, которые его милость разбирал сам, без участия администрации и официальных переводчиков.

— Так как же, Ватсон, — спросил благородный лорд, — какое действие произвел наш декрет на туземное население?

— Мне кажется, сэр, мера эта должна была прежде всего ужаснуть его…