В тихом омуте

— Это было в августе. Я не назову вам точную дату, поэтому не спрашивайте меня, пожалуйста. Я помню точно день своего падения, потому что тогда были и Стар, и Мэйбел, да и многие другие тоже. Что касается таблеток, их мог подложить во флакон кто угодно и когда угодно.

Немного помолчав, с улыбкой Адрианна произнесла:

— Фактически любой мог сделать все, что угодно, или же, напротив, никто из них вообще ни в чем не виноват. — Она подняла свое старое пальто и бросила его назад. — Это все, что я хотела рассказать вам, и вы даже не представляете себе, насколько лучше я стала себя чувствовать. Знаете, каково это, когда думаешь ночью обо всем и не можешь уснуть? Если я и засыпаю, то снова падаю с лестницы и ломаю ногу, снова вижу мертвую муху. Когда я вспоминаю о таблетках, то с ужасом думаю, что вполне могла принять их. А иногда мне кажется, что я все придумала и на самом деле все это случайные совпадения.

Мисс Сильвер молчала. Ее лицо было серьезным и сосредоточенным. Она поняла, что Адрианна пытается в чем-то убедить саму себя, и ей стало интересно, удастся ли это ей. Помолчав еще немного, мисс Сильвер сказала:

— Фактов у нас, судя по вашим словам, не очень много. Падение, вполне возможно, было случайным, да и свидетельств относительно супа не достаточно. Но вот таблетки действительно заставляют задуматься. Очень жаль, что вы их выкинули. Поскольку вы пришли посоветоваться со мной, я дам вам один совет. Конечно, вы не сможете изменить свой образ жизни, но некоторые моменты поменять вам под силу.

Адрианна, удивленно приподняв брови, спросила:

— Какие?

— Готовьте еду таким образом, чтобы ее могли есть все члены семьи. Если вы будете готовить себе отдельно, в любое блюдо можно добавить яд. Это во-первых.

— А во-вторых?

— Дайте своим близким понять, что вы внесли кое-какие изменения в завещание. Если кто-либо из них будет думать, что в случае вашей смерти останется ни с чем, это убережет их от возможных посягательств на вашу жизнь.

Адрианна молитвенно сложила руки на груди:

— О, моя дорогая мисс Сильвер!..

— Это все, что я могу вам посоветовать.

Адрианна опустила руки и рассмеялась — словно колокольчики прозвенели.

— Знаете, что я собираюсь сделать?

— Во всяком случае, могу предположить.

— Тогда вы умнее, чем я думала. Я собираюсь изменить свой образ жизни, но буду жить так, как мне хочется. Может произойти все, что угодно, пока я сижу у вас, говорю с вами и думаю о том, что кто-то хочет меня убить. Кстати, я не хочу в это верить, а если я не верю, мне незачем и беречься. Я собираюсь жить. Я наняла автомобиль, и Меесон ждет меня в нем. Мы обычно вместе ходим за покупками. Я должна купить одежду и еще успеть подстричься, так что мне уже пора идти. А сейчас я вернусь в дом Фордов, где меня, без сомнения, ожидает море вопросов. Кстати говоря, раньше мои вечеринки всегда пользовались огромной популярностью. Не знаю, почему я перестала их устраивать — возможно, из-за войны, а может, по какой-то другой причине. Я постараюсь внимательно за всем наблюдать, уж это-то я вам гарантирую. И если есть кто-нибудь, кто хочет спровадить меня на тот свет, теперь это ему не удастся.

Глава четвертая

Гостиная в доме Фордов отличалась изысканной обстановкой. Это была огромная комната с тремя окнами, выходящими на террасу, но света не хватало, поскольку ее деревянные стены были обтянуты зеленой тканью, а на окнах висели серые бархатные шторы.

Раньше эта комната была обставлена мебелью, которая слишком привлекала внимание. Высокие шкафы, доверху забитые фарфоровой посудой, рояль из древесины черного цвета, внушительных размеров диван, изящные стол и стулья из древесины грецкого ореха, расставленные везде, где только возможно, и… каминная доска из мрамора, напоминающая дверь в усыпальницу. Адрианне удалось оживить все одним своим присутствием. Впрочем, без нее все это очарование куда-то пропадало, и дом снова казался заброшенным.

Стар Сомерс сидела на подлокотнике одного из кресел и, казалось, совсем не вписывалась в общий интерьер. Она была в костюме, цвет которого очень подходил к ее имени — такой же искристый и переливающийся. При свете ламп то и дело вспыхивал бриллиант в брошке, которой был заколот воротничок, жемчужное ожерелье обвивало нежную шею. Стар была так хороша, что, даже если бы света в комнате было вдвое больше, никто не смог бы найти никакого несовершенства в ее чудесной коже, изумительных глаза и роскошных золотистых волосах. Это то совершенство, которое дается исключительно от природы. Черные ресницы у нее были длинными, густыми, они выразительно подчеркивали серые глаза. Помадой Стар пользовалась крайне редко, как и косметикой вообще. Когда она находилась в хорошем настроении, то просто сияла красотой, когда грустила — словно облачко набегало на прекрасное лицо.

Сейчас в ее глазах затаился недобрый огонек.

— Я вам не верю. Вы и не собирались ничего мне говорить, — произнесла она. — Вы позволили Нэнни уехать, не доложив об этом мне!