В Тенях и Темноте

- Что-то тревожит тебя, - произнес наконец его Мастер; любопытство придало словам нехарактерный сочувствующий тон.

Люк продолжал молчать, разрываемый настоящей необходимостью и прошлыми привязанностями…

Палпатин наблюдал за стиснувшим челюсти и застывшим статуей мальчишкой, неспособным сказать то, что он собирался, и это только разогревало любопытство: что могло вызвать такую реакцию, что могло так явно лихорадить его джедая в присутствии того, перед кем он никогда не позволял показывать слабость?

- Встань, друг мой, – сильно заинтригованный, Палпатин хотел разговорить мальчишку. - Встань и пройдись со мной.

Его падший джедай выпрямился и автоматически подошел к Мастеру, по-прежнему потерянный в своей невысказанной борьбе, пойманный позади неких глубоко укоренившихся барьеров, продолжающих связывать его и приводить в смятение, не давая двигаться дальше. Небрежной походкой Палпатин вышел на широкую террасу, палящее позднее солнце неумолимо заливало бледные мраморные плиты. Нестерпимая жара корускантского лета была ему не по нраву, но он знал, что подобные вещи располагают мальчишку к непринужденности и комфорту.

Он остановился у изящной, резной балюстрады, положив на нее бледные костлявые руки и направив рассеянный взгляд на столицу: она не представляла интереса ему - она уже полностью ему принадлежала. То, чем он желал управлять, стояло рядом, в смятении и подавленности, с опущенными глазами, дрейфуя в собственных мыслях и не обращая внимания на развернувшийся перед ними захватывающий вид.

- Что могло поставить моего волка в такой тупик? - начал благосклонно Палпатин, смягчая скрипучий голос вкрадчивыми интонациями.

Мальчишка молчал, только слегка мотнул головой, изведенный до отчаяния.

Знал ли он, каким уязвимым был, цепляясь за эти разбитые обломки утраченной морали? Изучая лицо мальчишки, Палпатин видел, что тот понимает это; чувствовал, как сильно это его раздражает, как остро он желает избавиться от этих последних, изодранных пут. Так что же удерживало его сейчас в такой нерешительности и тишине?

Придя в восторг, Палпатин протянулся в Силе, испещренные охровые глаза полузакрылись в концентрации; он поднял дрожащую руку к щеке своего джедая, не касаясь ее.

- Ты потерян, дитя, - сказал он сочувственно, надеясь уговорить его. - Это старые сомнения, с которыми ты давно справился. Почему они опять изводят тебя?

Но его джедай продолжал молчать, и Палпатин отстранился - зная, что если будет нажимать слишком сильно, мальчишка только неизбежно пойдет еще больше на попятный. Даже сейчас его джедай сопротивлялся каждому шагу на своем пути - просто теперь он делал это более тонко; временами казалось, что он противится собственным решениям с той же силой, что и решениям Мастера.

Император вновь повернулся лицом к столице, хотя все его внимание оставалось сосредоточенным на борьбе, идущей внутри его отстраненного и напряженного джедая. Не поворачиваясь, Палпатин заговорил тихим, спокойным голосом, как будто делал мимоходное наблюдение:

- Как легко рушатся твои решения, друг мой. Неужели я ничему не научил тебя? Ты действительно настолько слаб, что отдашь годы жертв, борьбы и своих достижений, уступив моментному чувству вины, и все твои стремления и амбиции значат так мало? - Он чуть повернулся, произнося последние слова: - Все значимые вещи имеют цену, ты знаешь это. Первое, чем ты должен быть готов пожертвовать ради любой настоящей цели, это ты сам.

Мальчишка неподвижно стоял еще какое-то время и затем, словно поняв наконец слова Мастера, отступил на шаг и поднял голову, взглянув глазами цвета летнего неба, темная часть правой радужки выглядела пугающе странно в ярком контрасте.

Он повернулся, споткнувшись, и быстро вышел с террасы без слов.

Палпатин переждал ровно два удара сердца, прежде чем повернуться и пойти вслед, но мальчишка настолько отчаянно хотел уйти, что уже был недалеко от дверей на противоположной стороне роскошного большого зала, когда Император вступил в его темную прохладу…

Люк быстро шагал прочь от балкона через наполненную ощущением власти, нарочито хвастливую Палату Аудиенций и был почти у самого выхода, когда почувствовал во мраке зала позади себя присутствие Мастера.

Палпатин ничего не сказал, он лишь пристально наблюдал за уходом своего джедая... но даже у этого взгляда в спину была власть остановить Люка. Или, может, причина была где-то внутри него, ибо Люк встал, тяжело дыша и смотря на двери перед собой - напряженно сдерживая себя от ведущего желания уйти.

Однако он не уходил, а продолжал все также молча стоять, борясь против своей совести и своих демонов. Тишина легла свинцовой тяжестью в мертвой темноте большого зала...

- Вы дадите мне то, что я хочу? - прозвучал в конце концов низкий голос Люка, глаза которого по-прежнему смотрели на двери перед ним.

- И что это? - Люк не повернулся, не соизволил ответить. На этот раз тишину сломал Палпатин: - Я уже принял решение.

- Пересмотрите его.

- В связи с чем?

Люк полуобернулся, светлые глаза вспыхнули в тусклом свете.

- В обмен на местоположение Мастера Йоды.