В тени регулирования

Perry G., Maloney W., Arias O., Fajnzylber P., Mason A., Saavedra-Chanduvi J. Informality: Exit and Exclusion. Washington, D.C.: The World Bank, 2007.

Saavedra J., Chong A. Structural Reform, Institutions and Earnings: Evidence from the Formal and Informal Sectors in Urban Peru // Journal of Development Studies. 1999. Vol. 35. № 4. P. 95–116.

Schneider F., Enste D. The Shadow Economy: Theoretical Approaches, Empirical Studies, and Political Implications. Cambridge (UK): Cambridge University Press, 2002.

Slonimczyk F. The Effect of Taxation on Informal Employment: Evidence from the Russian Flat Tax Reform: Research in Labor Economics // Informal Employment in Emerging and Transition Economies / ed. by H. Lehmann, K. Tatsiramos. Bingley: Emerald Group Publishing Limited. 2011. Vol. 34. P. 55–99.

Swaminathan M. Understanding the Informal Sector: A Survey. Working Paper 95. Helsinki: WIDER, 1991.

World Bank. World Development Report. Washington: World Bank, 2012.

World Bank. World Development Report. Washington: World Bank, 2013.

Глава 3. «Бойцы невидимого фронта»: кто они и сколько их? История на основе данных ОНПЗ

3.1. Введение

Изучая рынок труда, мы обычно используем различные классификационные группировки, с помощью которых пытаемся структурировать население по тем или иным характеристикам. Идентификация неформальной занятости – один из инструментов такого подхода. Но это лишь первый шаг, далее нас всегда интересует распространенность того или иного явления или группы как в статике, так и в динамике, после чего естественным является переход к анализу факторов, влияющих на то, что этот феномен может иметь место. Это самый начальный этап исследования, но без него дальнейшее продвижение затруднено. Вопросы, которые мы здесь ставим, – базовые, но от этого не всегда простые. В последующих главах мы будем возвращаться ко многим проблемам, которые поднимаются в этой главе, но используя для этого и иные данные, и иные методы.

В чем особенность этой главы? В ней мы анализируем динамику и структуру занятости в неформальном секторе в России в 2000-е годы. Этот анализ полностью основан на данных Обследования населения по проблемам занятости (ОНПЗ), регулярно проводимого Росстатом. «Подчиненность» этим данным имеет свои плюсы и минусы. Среди плюсов – большое число наблюдений, представительность обследования не только для населения страны в целом, но для всех субъектов федерации. Последнее обстоятельство открывает возможности межрегионального анализа неформальности. К минусам можно отнести «жесткость» используемого определения, оставляющего мало вариативности в конструировании индикаторов неформальности, ограниченность набора переменных, отсутствие данных о заработной плате, невозможность построения панели индивидуальных данных.

Основная цель главы – опираясь на данные ОНПЗ, представить масштаб и профиль занятости в российском неформальном секторе. Мы попытаемся:

• оценить масштаб и динамику неформальной занятости на рынке труда в России;

• описать составляющие неформальной занятости на российском рынке труда;

• выявить ее социально-демографические черты;

• представить ареалы распространения (характеристики рабочих мест);

• выявить факторы, влияющие на вероятность того, что россиянин оказывается «неформалом».

Глава состоит из введения, 6 разделов и заключения. Следующий раздел представляет используемые определения и статистические данные. В разделе 3 обсуждаются общая динамика неформального сектора и изменения в его структуре за период 1999–2011 гг. Раздел 4 сфокусирован на анализе социально-демографического и профессионального портрета неформальных работников, а в разделе 5 этот вопрос исследуется с помощью мультиномиального логит-анализа. Влиянию региональных факторов неформальности посвящен раздел 6. Заключение подводит итоги.

3.2. Определения и данные

Наш эмпирический анализ, представленный в данной главе, строится на данных Обследования населения по проблемам занятости (ОНПЗ). Оно представляет собой ежеквартальное (а с сентября 2009 г. – ежемесячное) выборочное обследование домохозяйств, проводимое во всех субъектах Российской Федерации в соответствии с методологией МОТ. Годовая выборка ОНПЗ составляла около 270 тыс. человек при ежеквартальном сборе данных (с 1999 г. по середину 2009 г.). С переходом к ежемесячному сбору данных в сентябре 2009 г. объем годовой выборки увеличился в три раза до примерно 800 тыс. человек, что составляет около 0,75 % от численности населения в возрасте экономической активности (15–72 лет).