В тени пророчества

«Тогда предлагаю голосовать. Миха, кто за то, чтоб швырнуть проклятье назад в ведьму? С точки зрения логики, это справедливо. Хотела зла другому — получи себе столько же. Логично?»

«Не надо, Мишенька! Грешно это! Хоть и логично.»

«Не слушай ее, Михей! Воздай этой старой курве по заслугам! Прикинь, сколько еще народу от нее пострадает?»

«Консуэл, а что это за проклятье? На что оно? На смерть?»

«Дай гляну. Да не открывай, выпустишь! И так вижу. Нет, на невезение. Во всем.»

Ну, да! Бедной девочке еще только невезения не хватало! Для полного счастья! Мало больной матери и алкаша папика!

«Ну, а я тебе что говорю! Давай отомстим ей. Или накажем. Как хочешь, так и сформулируй.»

«Элл, а если выпустить, что будет?»

«Ну, если проклятье адресное, оно полетит дальше, пока не найдет адресата. Это когда насылают по имени, по фотографии. А здесь был зрительный контакт. Скорей всего, куда кинешь, туда и полетит. И прицепится к первому встречному.»

«Миха, приколись! Давай кинем его вон тому жирному дядьке! Не фиг! Вон, какое пузо отъел! А карге вручную накостыляем. А?!»

«А деактивировать его можно? Обезвредить?»— продолжал я, не замечая идиотические предложения бесенка. Бес он и есть бес. Что с нее взять?

«Или вон тому типу. На морде написано, новый русский. Наворовал у народа! У, хапуга!»

«Я не могу.»— перебила ангел. — «Могут смертные колдуньи. Мы ж находимся в другом измерении, и сил для этого надо слишком много. Только ослабить могу. И потом надолго отключусь, не смогу защищать тебя. Извини, я на это не пойду. Инструкция запрещает.»

«А Викин ангел еще слабее нашей курочки! Он и ослабить-то не сможет как следует. Сразу вырубится. Я просветила его!»

«Все-то ты, Эльвир, успеваешь!»

«Да, я такая!»— нотка хвастовства в голосе. — «Так что не делай мозги, впаривай паучка ведьме и почапали! Вон, любовь твоя, смотри, как на тебя глядит! Как на героя Французской Революции! Пользуйся моментом, а то, как лох, опять упустишь!»

Вика каким-то образом поняла, что произошло. Как-то почувствовала. Но, мои слова о ведьме и проклятии под сомнение не ставила. И действительно, смотрела на меня, как на освободителя.

— Вик, подожди, я сейчас. — сказал я ей и, не спеша, направился к ведьме. Та стояла в недоумении. Буркалы ее оставались на выкате, а с каждым моим шагом на лице читался все больший и больший испуг. Когда я подошел, это был тихий ужас.

— Ваше? — спросил я, показывая на зажатый кулак. Старуха утвердительно кивнула. На большее, видимо, не хватило сил.

— Забирайте, — сказал я, протягивая кулак. Старуха начала вертеть головой в поисках помощи. Или, куда смыться, что более вероятно. Я проследил за взглядом. У входа в Казачий стояли две молодые цыганки, одетые в цветастые дорогие лохмотья и недоуменно смотрели на Старшую. Помощи оттуда ждать не стоило.

— И без глупостей! А то и кинуть могу! Больней ударит!

Откуда во мне взялось такая уверенность — понятия не имею, но чувствовал, что это так.

Старуха с заученным картинным театральным жестом запричитала:

— Ой, синок, не губи бабущку… — далее следовала стандартная ересь про детей и внуков, и то, как ей вообще в жизни хреново. Я резко оборвал:

— Жду!

Видя, что помощь не придет, она попробовала еще раз

— Синок, за что ж ты так…