В тени красных жасминов

Ребекка начала заворачивать в старую газету увядшие цветы, которую она специально для этого принесла.

— Если вы знали, что Адель спит, то почему пришли? — волнуясь, спросила она.

Его глаза потемнели.

— По вполне понятным причинам. Послушайте, Ребекка, я могу представить, что Адель наговорила обо мне, но, пожалуйста, не судите меня так поспешно!

Ребекка уставилась на него.

— Это не в моей власти — судить кого бы то ни было, мсье Сент-Клер, — сказала она напряженно. — Я просто чувствую, что, ну, вы со мной теряете время и ваши несомненные таланты Дон Жуана.

— Замолчите! — Его голос был резким. — Вы абсолютно ничего не знаете о жизни, о моей жизни! — Он сердито сжал кулаки. — Ребекка, — его тон изменился, — поедете со мной на прогулку?

Ребекка глубоко вздохнула.

— Я не могу, мсье. Моя помощь может потребоваться мисс Сент-Клауд.

— В конце концов, даже не на час, — сказал он сухо. — Много ли я прошу? Разве моя компания вам неприятна?

Она отвернулась. Все ее чувства взывали, чтобы согласиться, только здравый смысл говорил «нет». Но иногда пренебречь здравым смыслом бывает полезно, и Ребекка двинулась к коридору, который вел в ее комнату.

— Ну как? — энергично спросил он.

— Я приготовлюсь, — неохотно пробормотала она и оставила его.

Когда она пришла, он нервно прохаживался по холлу, как животное в клетке, но его глаза загорелись, когда он ее увидел. В короткой плиссированной юбке и полосатой блузке без рукавов она выглядела очень привлекательной.

— Я сказал Розе, что мы уходим, на случай, если Адель проснется, — сказал он, указывая, что ей следует первой выйти из виллы.

Ребекка кивнула, и они спустились к дороге вместе. На обочине был припаркован темно-синий автомобиль с открытым верхом, и Пьер помог ей сесть внутрь, а потом обошел капот и уселся рядом с ней. Его бедро коснулось ее бедра, и она быстро взглянула на него, прежде чем снова отвести взгляд.

Они поехали на север от виллы, выбирая дорогу вглубь от прибрежной полосы, где было не очень обжито и мало людей. Здесь бурно росли джунгли, и иногда дорога терялась под ползущими пресмыкающимися паразитами, которые сами себя давили, извиваясь тугими спиралями вокруг стволов деревьев в тропическом лесу, расположенном у начала равнины. Воздух был влажным и иногда неприятно наполненным запахом разлагающейся растительности. Ребекка откинулась на сиденье, и у нее возникло некоторое любопытство по поводу того, куда они едут. Но она не стала ни о чем спрашивать Пьера.

Ей не хотелось нарушать то молчание, которое возникло между ними с того момента, как они начали свой путь, но в данной ситуации от нее этого и не требовалось.

Машина некоторое время взбиралась вверх через тропический лес, а затем выехала через плато с величественным видом на всю равнину, где в нескольких футах над ними и в стороне поразительный водопад в роскошном одиночестве ниспадал по скалистому склону.

Пьер остановил машину и, открыв дверь, вынырнул наружу. Уперев руки в бока, он рассматривал панораму острова, раскинувшегося внизу, и затем повернулся к Ребекке, все еще сидящей в машине.

— Хорошо? — вызывающе спросил он. — Великолепно, не так ли?

— Великолепно, — печально согласилась Ребекка. — Но нам пора назад. Так как будет поздно.

— О, Ребекка! — Он подошел и облокотился на дверку машины с ее стороны. Его глаза лениво и ласкающее разглядывали ее. — Вы всегда так озабочены тем, что хорошо и плохо?

Ребекка перебралась по сиденью и вылезла с его стороны, избегая близости с ним. Как всегда, ему удалось смутить ее.

Со вздохом он выпрямился и затем сказал:

— Идите сюда. Посидим немного. Вы курите? У меня, похоже, только сигары с обрезанными концами.

Ребекка покачала головой.

— Нет, я не курю. — Ее лицо было взволнованным.

Пьер сел на полоску дерна, нагретого теплом солнца и находящегося в тени от выступа скалы, из которой бил водопад. Вынув свои сигары, он лениво закурил одну и сделал глубокую затяжку. Затем он, покачивая головой, взглянул на нее с любопытством.

— Скажите мне, — сказал он, — что вызывает это беспокойное недовольство?