В тени двуглавого орла, или Жизнь и смерть Екатерины III

— Но мне так хочется, чтобы меня любили! — вздохнула Екатерина Павловна. — А королева… Даже не знаю, как она воспримет ту новость, которую я вам сейчас сообщу.

— Какую же новость? — приподнялся на локте принц.

Их супружеская спальня была устроена точно по вкусу Екатерины Павловны и не поражала ни размерами, ни пышностью обстановки. Только самое необходимое — зато безупречного вкуса и нежных, пастельных тонов.

— У нас будет ребенок, — шепнула Екатерина Павловна.

— Душенька! Это — самая чудесная новость после того, как я услышал о вашем согласии быть моей супругой! Как жаль, что я не король — я бы осыпал вас драгоценными подарками… Но завтра, когда я сообщу их величествам…

— Прошу вас, друг мой, не торопитесь. И я бы предпочла, чтобы ее величество узнало обо всем из уст его величества, а не из ваших и уж тем более — не из моих.

— Как вам будет угодно, душенька. Но когда это радостное событие произойдет?

— Полагаю, что к концу октября. Моя дорогая Мария уже взялась за изготовление приданого.

— Полагаю, что как только весть о вашей беременности распространится по стране, готовить приданное для маленького принца будут все наши подданные. Ведь их сердца вы уже успели покорить.

Это было правдой. Вместе с мужем наследная принцесса часто совершала пешие прогулки по окрестностям Штутгарта, заходила в скромные жилища или в небольшие лавочки городских жителей. Расспрашивала горожан об их жизни, раздавала детям скромные лакомства, подбадривала замученных жизнью и нуждой женщин. Но главное — она все это делала совершенно искренне!

Это было так необычно для вюртембержцев, привыкших к тому, что за последние десятилетия им не везет на добрых правителей. Мать нынешнего короля, герцогиня Луиза, прославилась тем, что своим хладнокровием и выдержкой смогла обезоружить самого Наполеона и тем самым спасти страну. Но доброй женщиной ее не могли бы назвать даже самые близкие ей люди. Герцогиню уважали, боялись, но… не любили. А Екатерина Павловна, еще не будучи монархиней, уже стала завоевывать в народе любовь и доверие.

Не пропали ее усилия и в установлении добрых отношений с королем. Придя в полный восторг от того, что скоро станет дедом и зная, как его невестка любит и тонко чувствует красоту природы, король сделал ей подарок ко дню рождения — двадцать второго мая вручил ключи от прежде пустовавшего, а теперь приведенного в надлежащий порядок загородного замка Бельвю. Этот летний дворец стал любимым местом пребывания Екатерины Павловны, куда она и переехала из штутгартского дворца.

Вид из окон был прелестен. Вниз по течению Неккара, несколько в стороне, виднелся уютный городок Канштадт. Вдали расстилалась холмистая долина реки с многочисленными виноградниками. Среди них возвышалась гора Ротенберг — Красная гора. За замком высилась скала, известная в народе под названием Лысого камня. Впоследствии король Вильгельм распорядился развести там розы, и скала получила другое имя — Розенштейн — Розовый камень.

Как-то, глядя из окна на прелестный пейзаж, Екатерина Павловна сказала мужу:

— Друг мой, я хотела бы быть похороненной на вершине Ротенберг…

— Душенька, что за черные мысли? — обеспокоено осведомился ее супруг. — Вы плохо себя чувствуете? Опять головные боли?

Мучительные боли действительно терзали Екатерину Павловну первые месяцы ее беременности. Но верная Мария, как всегда, успевала дать нужное лекарство, приложить к голове лед, растереть виски. А потом боли исчезли так же внезапно, как появились, и осталась только быстрая утомляемость.

Это тревожило Марию, но королевские медики считали, что все естественно. Когда женщина ждет ребенка, в ее организме происходят всевозможные, иногда странные изменения. Да и усталость их не удивляла: наследная принцесса уделяла столько внимания своим близким — супругу и сыновьям, так входила во все мелочи ведения хозяйства, что это требовало гораздо больше физических сил, чем у нее на самом деле было.

— После родов наследная принцесса будет совершенно здорова, — твердили они королю и наследному принцу.

Принц совсем было успокоился, и вдруг — такое экстравагантное пожелание. Да, с вершины Ротенберга открывался удивительный вид на ближние и дальние окрестности. Но быть похороненной там… Ради чего?

Тот же вопрос задала ей Мария, которой принц рассказал о странном пожелании супруги.

— Первый раз я слышу от вас что-то, связанное с вашей кончиной, — сказала ей Мария во время неспешной прогулки по саду. — Что-то беспокоит ваше королевское высочество?

— Мое королевское высочество ничего не беспокоит, — усмехнулась в ответ Екатерина Павловна. — Но у меня странное чувство, Мария. Будто кто-то все время твердит мне, что нужно дорожить каждым прожитым днем, и ничего не откладывать на потом.

— И только? Но это — естественное состояние для деятельной натуры, такой, как ваша. Вас всегда нужно было заставлять отдохнуть. Не вижу в этом ничего странного.

— Мне кажется, я скоро умру, — чуть слышно прошептала Екатерина Павловна. — Я чувствую близость смерти…