В стране наших внуков

Я охотно пообещал Либушке, что поговорку с Ёзой по душам. Я был уверен, что достаточно будет одного дружеского слова — и все станет ясным, сомнения рассеются, как весенний туман. Мне и самому интересно было узнать это второе лицо моего предполагаемого героя, прекрасное лицо, отмеченное таким шрамом.

Ёза, конечно, и не подозревал о настоящей причине нашей встречи. Все вышло очень просто.

Я явился вместо Либы на свидание, сказал, что у Либы бронхит, чтобы Ёза напрасно не ждчл, и пригласил его поужинать со мной. Ёза ответил, что он уже ужинал, но принимает мое приглашение с тем условием, что мы не будем говорить о его стихах.

Мы зашли в винный погребок.

В разговоре Я основательно прощупал Ёзу и снова убедился, что этот человек не способен говорить неправду. Я начал осторожно расспрашивать его о работе. Где он работает теперь? Ёза ответил, что в данный момент он ничем не занят. Он откровенно признался мне, что то и дело переходит с одного места на другое. По его словам, он самым искренним образом хочет работать, начинает всегда с огромным воодушевлением, но вскоре ему все надоедает. Работа набивает оскомину, а притворяться, изображать, что она ему нравится, он не умеет. Ёза понимает тех людей, которые трудятся ради заработка, но этого стимула у него как раз нет. Он пробовал заниматься и умственным и физическим трудом, корпел над бумагами, работал на заводе рабочим, побывал на сельскохозяйственных работах в деревне, но результат был всегда один и тот же.

В конце концов ему начинало казаться, что он работает зря.

Я просто поразился таким рассуждениям молодого человека и наконец не выдержал: — И вам не скучно вести такой образ жизни?

Мне хотелось сказать «такую праздную жизнь», но я решил не восстанавливать с самого начала Ёзу против себя.

— Мне не бывает скучно, — резонно ответил он. — Зато я никогда не притворяюсь. Люди работают, кроме всего прочего, для того, чтобы не думать, ищут забвения в работе. А иные просто делают вид, что заняты чем-то очень важным. Обманывают сами себя и скучают…

— А откуда вы берете средства для существования? — начал я атаковать Ёзу с другого конца, чтобы припереть его к стенке. — Кто вас кормит? Папа? Или мама?

— Родители обедают в заводской столовой, — ответил Ёза, как будто не поняв моего вопроса. — Дома мне готовит бабушка.

— Вот как… А если бы она вам не готовила?..

— То умерла бы от скуки! Весь смысл ее жизни состоит теперь только в том, чтобы готовить, заботиться о ком-нибудь, смотреть за платьем.

«Вот как извернулся, змееныш! — подумал я. — И все-таки я тебя поймаю!»

— А кто дает вашей бабушке деньги на продукты?

— И это я уже пробовал. Я предложил ей деньги, которые заработал. Она отказалась. Даже обиделась. Вы не знаете мою бабушку!

— Так, значит, вам потому не хочется работать, что у вас хорошая и неразумная бабушка?

— Здорово вы за меня принялись, — неожиданно сказал Ёза с сокрушенным видом. — Ну что ж, продолжайте! У вас есть на это право! Убедите меня! Ваша правда, но я не в силах заставить себя…

И я по своей наивности начал убеждать Ёзу, что труд — дело чести, дело славы и дело доблести, что весь мир построен работниками физического и умственного труда.

Чтобы создать у Ёзы стимул к работе, я приподнял перед ним завесу и начал рассказывать о труде в будущем. Что физического труда будет очень мало, он будет таким желанным для всех и, чем меньше его будет, тем больше будут его ценить.

Слова «труд» и «радость», «труд» и «игра», «труд» и «счастье» станут для грядущих поколений синонимами! Подобным образом я разглагольствовал — довольно долго, не подозревая, что лью воду на его же мельницу. Если будет мало работы, заявил Ёза, то он с удовольствием откажется от нее в пользу тех, кто не может жить без работы.

— Они будут счастливы, — сказал Ёза, — что смогут вкалывать и за нас, за тех, кто освободится от труда!

Вот в каком свете предстал наконец передо мной герой моего романа, этот «до мозга костей новый человек»! Оказывается, и его щедрость, которая так подкупала меня, не имеет ничего общего с щедростью людей будущего! Чужое добро нетрудно раздавать, это каждый сумеет! Что же наконец осталось от моего представления о нем?

Ёжко, Ёжко…

Блестит со всех сторон, с виду хрустальная ваза… Да, ваза, но только треснувшая…

Пропади он пропадом, этот Ёжко!.. Сейчас у меня па примете другой герой…

Иногда я встречаю замечательного старичка.

Кто знает, сколько ему лет. Выглядит он очень старым, как будто ему по крайней мере лет сто. Но как он привлекателен, величествен и трогателен в своей старости! У старичка розовое лицо без морщин, голубые глаза. Мягкие белые волосы похожи на только что выпавший снег; он не горбится, время от времени расправляет плечи, из чего можно заключить, что он до сих пор мучает свое тело гимнастическими упражнениями.