В стране минувшего

— Охрана, впрочем, совершенно излишня: мы вовсе не собираемся бежать, — сказал Леопольд Мессен. — Без оружия, без провизии, куда пойдем мы? Чтобы нас пожрали хищные звери? Да и хозяева наши так быстро ходят, что, если бы мы улизнули, они нас очень скоро догнали бы.

— После нашего прибытия сюда, — добавил Жан Норе, — мы не теряем времени понапрасну. Наши хозяева выказывают себя очень гуманными и снабжают нас разнообразной провизией свыше наших потребностей. Они отвели нам вот эту залу. Всем членам племени строго воспрещается проникать сюда иначе, как по приказанию вождя. А мы располагаем полной свободой бродить, как нам вздумается, по всему подземелью. И мы можем продолжать составлять об этих первобытных людях довольно интересные этюды.

— Скажите, захватывающе интересные, дорогой коллега. Преувеличения не будет.

— А во время наших прогулок мы собираем, кроме того, многочисленные образчики здешней флоры. С фауной мы познакомились по нашим прежним разведкам. Собираем и ценные минералогические образчики.

— Да, — подтвердил бельгийский ученый. — Мы также восстанавливаем частично и коллекции, погибшие во время схватки на берегу реки.

— А теперь, — сказал Леон Беран, — прошу извинить меня. Я так мало привык к тому способу передвижения, каким я пользовался сегодня, что чувствую себя разбитым и чуть не падаю от усталости. Мне хотелось бы немного отдохнуть.

— За минуту до вашего прихода сюда принесли ваш мешок и несколько мехов. Мадемба соорудил вам постель в одной из маленьких клеток, которые углубляются с этой стороны в скалу.

— А где Мадемба?

— Давно уже спит в том помещении, где я вас нашел.

— Итак, господа, позвольте пожелать вам доброй ночи.

Через несколько минут на мягкой груде кож исследователь уже заснул, уверенный — в первый раз после долгих дней, — что теперь ему нечего опасаться никакой тревоги.

Глава XV ТЫСЯЧЕЛЕТНИЕ ОБЫЧАИ

На другой день Леон Беран проснулся поздно. Чтобы не мешать его сну, оба ученых, раньше поднявшиеся, работали молча, каждый за своим особым «столом», т. е. за большим обрубком дерева, довольно гладко обтесанным.

Из двух верхних отверстий падал свет, вполне достаточный для освещения центральной части помещения.

Оба они лихорадочно составляли свои заметки. И время от времени каждый из них исподтишка с любопытством взглядывал, как трудился другой. Эти взгляды выражали страшную взаимную ревность. Некоторое время проснувшийся, но не встававший еще, Леон Беран с интересом наблюдал за ними и внутренне смеялся. Наконец он решил встать.

— А, вот и наш молодой друг, — воскликнул Леопольд Мессен. — Бесполезно спрашивать вас, как вы спали.

— Как убитый, только и могу сказать, — ответил исследователь.

Француз также приветствовал его и спросил:

— Вы, конечно, хотите приступить к вашему туалету?

— Если это возможно, то, признаюсь…

— Как: если это возможно? У нас здесь ни в чем нет недостатка. Пойдемте со мной, — прибавил он, заботливо закрыв свою записную книжку.

По высокому коридору он провел его в грот, очень небольших размеров.

— Мы устроили здесь нашу туалетную. Вот — вода. Вот особая разновидность глины, могущая заменить мыло, вот большие, гибкие листья, превосходно заменяющие салфетки.

— Прямо чудесно, — удивился Леон Беран.

— Вас еще ждет много сюрпризов. Наши хозяева покажутся вам гораздо более просвещенными, чем вы о них думаете теперь.

— А они сами тоже соблюдают какие-нибудь гигиенические правила?

— Да, конечно. Кроме того, почти все они, особенно молодые, купаются в речке, у подножия скал. Вы увидите.

Он прибавил:

— Их гигиена оставляет далеко позади себя гигиену наших крестьян, значительно более равнодушных к чистоте.

Жан Норе ушел, а молодой человек умылся и потом возвратился в помещение ученых. Мадемба приготовил там кофе с молоком.

— Вот роскошь, которой мы лишены давно, — заметил Леопольд Мессен. — Менее счастливые, чем вы, мы все потеряли со времени нашего захвата. Разъяренные, они уничтожили тогда все, что попадало им под руку.

Завтрак их был дополнен свежим мясом и фруктами.

— Как вы думаете, — спросил исследователь, — мне разрешается выходить сегодня?

— Несомненно; мы выходим, когда нам вздумается. Но каждый раз автоматически члены племени, мужчины или женщины, сопровождают нас, хорошо вооруженные.

— Какое у них оружие?

— У них его много: во-первых, рогатина — крепкая ветвь или ствол молодого дерева с обожженным на огне острием; затем палица — часто неимоверного веса; нефритовый топор; обтесанные кремни; любопытный гарпун, состоящий из длинного, тонкого деревянного древка с острыми зубцами из очень крепкого рога.

— Я видел это оружие; Меча прекрасно им пользовалась в своей борьбе с лемурийцами.

— Они бросают также дротик, и бросают далеко. Но самое интересное их оружие — деревянный снаряд, в конец которого они вставляют тонкий, но очень крепкий прут с роговым острием: они заставляют этот снаряд вращаться, и в известный момент прут выскальзывает из него, с шипением летит к намеченной цели и глубоко в нее вонзается.