В стране Львиных гор

Я даже не успел осмыслить, что это значит, как появились пятеро здоровенных парней и унесли все, что не было намертво привинчено к «Баркасу»: чемоданы, сумки, ящики, покрышки, мешки, веревки, одеяла, канистры для воды, картонные коробки, консервы, рюкзаки, пилу и топор — итого тридцать два места, все мое имущество, включая фотокамеру, объективы и драгоценную пленку. Со смешанным чувством наблюдал я за переноской вещей и в конце концов решил спокойно ожидать дальнейшего развития событий. Но как описать мой ужас, когда выяснилось, что «безопасное место»— всего-навсего проходная комната с тремя дверями, из которых только средняя охраняется более или менее надежно. Теперь я был готов к худшему и от волнения всю ночь не сомкнул глаз. Даже Хассан не мог меня успокоить.

Утром я сразу же пошел в министерство на Уотер-стрит. Хассан меня сопровождал. Нам повезло: начальник отдела информации Рой Джонсон был на месте. Молодая очаровательная секретарша мисс Лидия — позднее она прославилась как «мисс Сьерра-Леоне» — провела нас в кабинет. В светлой комнате благодаря кондиционеру царила приятная прохлада. Начальник, представительный мужчина в расцвете лет, с большими умными глазами, принял нас любезно, но сдержанно.

— О, вы из ГДР? — приветствовал он меня с явным интересом. — Вы у нас первый журналист из этой страны.

Я слегка поклонился. Первое впечатление всегда самое сильное. От того, как буду себя вести я, зависит отношение к моим соотечественникам в будущем. Забегая вперед, скажу, что, по-видимому, я имел успех. Но в тот момент я предоставил инициативу Хассану: он ведь знал обычаи своей родины.

Хассан не спеша приступил к разговору. Он начал издалека, с живым интересом обсуждая события и явления, не имевшие ни малейшего отношения к моей таможенной проблеме. Я ему не мешал: Хассан, африканец, наверняка лучше понимал ход мыслей своих соотечественников. Начальник отдела внимательно слушал, изредка поглядывая в мою сторону и затягиваясь короткой трубкой. Прошел всего какой-нибудь час оживленной беседы, и установилась действительно доверительная атмосфера, но ничто не предвещало, что разговор обратится к моему бедному «Баркасу», изнемогавшему на набережной под жгучими лучами солнца. Тут мне показалось, что вполне уместно перейти к цели нашего визита.

Но стоило нам в осторожных выражениях изложить нашему собеседнику суть дела, как он, словно защищаясь, поднял обе руки:

— Увы, таможня есть таможня, государство в государстве! Ничего не поделаешь.

К счастью, дальнейший разговор показал, что с ним можно договориться. Короче говоря, он взял на себя ответственность за залог. Вздохнув с облегчением, я вручил ему подарки, и на этом аудиенция закончилась.

Не обращая внимания на жару, мы помчались обратно в порт. Таможенники со всех сторон подозрительно осмотрели «бумажонку». Я наивно полагал, что они ее прочтут и тотчас же возьмут у меня, но нас постигло жестокое разочарование. Мы еще целый день собирали подписи и печати — общим числом восемнадцать, пока меня окончательно освободили от внесения залога.

Уже под вечер, совершенно без сил, мы подкатили в «Баркасе» к портовым воротам. Перед ними стояла курчавая красавица в ослепительно-чистой полицейской форме. Вид у нее был такой, словно она собирается завалить всю кашу сначала.

Но Хассан не растерялся. Он отпустил несколько галантных комплиментов, вогнавших ее в краску. Какая женщина может против этого устоять? Она засмеялась кудахтающим смехом, на темном лице блеснули белоснежные зубы. Но самое главное — она подняла шлагбаум! Путь был открыт, мои африканские приключения могли начаться. Между тем «надежное место» оказалось действительно надежным. Из моего объемистого багажа не пропало ни одной вещи.

ФРИТАУН С ПЕРВОГО ВЗГЛЯДА

Жительница Фритауна

Из порта в город ведет улица, мягкой дугой поднимающаяся вверх. Фритаун широко раскинулся на крутых склонах гор Западной области, которые здесь, в ее западной части, террасами спускаются к Атлантическому океану. Такое расположение придает городу своеобразный характер.

С моря издалека видны как символ города расположенные высоко в горах белые фасады знаменитого колледжа Фура-Бей, самого старого университета Западной Африки. Его основали в 1827 году англикане — члены Церковного миссионерского общества — в качестве богословского учебного заведения для подготовки широких контингентов африканских священнослужителей, на которых со временем предполагалось возложить миссионерские функции. В 1876 году богословская школа была присоединена под названием колледжа Фура-Бей к университету в Дарэме, и с тех пор английские преподаватели систематически надзирали за успехами африканских студентов. Впоследствии были основаны и другие факультеты. В 1967 году Фура-Бей освободился от своих опекунов, порвал с Дарэмским университетом и стал самостоятельным Университетом Сьерра-Леоне.

«Баркас» с бодрым урчанием бежал по горячему асфальту. Нас провожали удивленными взглядами. Чем ближе к городу, тем оживленнее становилось движение.