В стране кораллового дерева

Двое работников с эстансии Санта-Селия первыми заметили фигуру женщины, которая, покачиваясь, приближалась к главному дому. Именно они рассказали об этом молодой сеньоре, когда та пила чай в салоне. Растерянная, Виктория выскочила во двор — и как раз вовремя, чтобы подхватить валившуюся с ног Анну.

— Виктория, — вымолвила Анна, — пожалуйста, помоги мне.

После этих слов девушка потеряла сознание.

Глава пятая

— Война — такой же бизнес, Эдуард, как и все прочие. Она может принести нам прибыль.

Густав встал перед братом, водрузив правую ногу на стул и опершись руками на колено. В 1865 году Парагвай напал на аргентинский Корриентес. С этого момента началась кровопролитная война между Парагваем и тройственным союзом — Аргентиной, Бразилией и Уругваем.

— И на чем же мы будем делать бизнес? На поставках оружия, на контрабандных товарах для противников? Я не думаю, что мы перейдем на чью-либо сторону…

От сигары, которой пыхтел Эдуард, остался один окурок. Он оценивающе взглянул на брата.

— Например, — тон Густава свидетельствовал о том, что он зол и с трудом сдерживается, — все они должны снабжать свои армии. Все они будут платить, и очень неплохо. — Младший брат скрестил руки на груди и убрал ногу со стула. — Мы должны на что-то решиться. Мы должны пойти добиться большего, чем уже имеем. — Он пренебрежительно махнул рукой.

Эдуард откинулся на спинку стула.

— Но у нас хорошо идут дела, Густав. Мне кажется, лучше оставить все как есть.

— Нет. У нас больше нет прироста. Это шанс для нас. Все войска, флотилии, поставки продовольствия должны будут идти через порт Буэнос-Айреса вверх по Паране. Тот, кто сможет перевозить больше товаров, станет успешным. У нас есть связи, и мы должны ими воспользоваться, Эдуард. Эта война нас озолотит.

— Кто так говорит?

— Пит.

— Я знаю его?

Эдуард выпустил струйку дыма. Конечно, он знал Пита. С этого человека он не сводил глаз. С первого взгляда Эдуард счел его опасным. Змея, которая греется в его норе, готова укусить, как только придет время.

В какой-то миг на лице Густава отразилось юношеское разочарование.

— Пит умный человек, — настаивал он.

Эдуард опустил сигару и задумчиво взглянул на брата, потом собрал во рту слюну, прежде чем прицелиться в плевательницу.

Он попал точно в цель. Густав скрестил руки на груди. Что-то шевельнулось в душе Эдуарда: он был старшим братом и всегда следил за младшим, который был рядом. Когда-то они были неразлучны. Со вздохом Эдуард положил окурок в пепельницу.

— И что он говорит, твой Пит?

— Он говорит, что нам не следует упускать возможность, связанную с войной. Он говорит, что на войне всегда можно сделать хорошие деньги.

Война… Эдуард, не сводя глаз с брата, покачал головой.

— Война, Густав, прежде всего грязное дело, очень, очень грязное. На войне люди умирают.

— Они умирают всегда и везде. — Выражение лица Густава стало вызывающим. — Люди умирают каждый день, Эдуард. Ты и сам их убивал.

Эдуард скрестил руки на груди.

— Если без этого нельзя было обойтись.

— Приходилось? Правда? — Теперь юношеский задор мгновенно улетучился с лица Густава. — Это ведь ты приказывал убивать, дорогой мой брат. Если речь шла о деле, тебе было все равно. Разве не так, братишка? Тебя же не волновало то, что я замарал руки.

Эдуард едва заметно вздрогнул. Теперь он понимал, что это неправильно, но есть вещи, которых нельзя изменить. «Сегодня, — подумал он, — я бы повел дела совсем иначе». Он сглотнул, пытаясь избавиться от кома в горле.

— Я тебя ни к чему не принуждал, Густав.

— Разве? Но я делал то, что было необходимо, и это оказалось выгодным для тебя, правда? Должен же быть человек, принимающий непопулярные решения.

Эдуард снова сплюнул, затем взял окурок из пепельницы и заметил, что его снова нужно раскуривать.

Пока Эдуард этим занимался, он внимательно рассматривал из-под полуопущенных век младшего брата. Раньше Густав его удивлял. В Аргентине братья все больше отдалялись друг от друга. Иногда жестокость Густава пугала Эдуарда, но он знал, с чего все началось: Густав заботился о том, чтобы никто не занял место его брата. Он заботился об уважении, которого Эдуард сам никогда бы не добился. Старший брат вновь затянулся сигарой и выпустил вверх кольца дыма.

«Возможно, Густав и этот Пит правы. Может, деньги, вложенные в войну, действительно окупятся».

И если Эдуард спросит себя сейчас, на чьей он стороне, сможет ли он дать ответ? Он должен вкладывать деньги. Во время войны многие законы, которые мешали продвижению дел, просто не работали.