В стране кораллового дерева

Полусонная, Виктория поднялась на ноющие ноги.

Когда она запрыгнула в седло, то сжала зубы от боли. За последнюю ночь она почти не отдохнула.

Спустя несколько дней маленький отряд наконец достиг возвышенности, окруженной лесистыми горами. Здесь было множество мелких селений, тянувшихся до Тукумана. Виктория и дети слишком измучились, чтобы проявлять радость. Они провели много дней в дикой глуши и теперь осматривали зеленые луга со стадами коров и табунами лошадей, поля табака, кукурузы и сахарного тростника, бесчисленные горные ручьи, могучие кедры, лавровые деревья и грецкие орехи, опутанные до самых верхушек лианами. Почва у подножий гор заросла папоротниками и всевозможными видами алоэ.

В Тукумане Мигель отыскал караван, к которому они могли присоединиться. Виктория с облегчением обнаружила англичанина среди диких и отчаянных спутников — троперос, с которыми они продолжили путешествие. Анна когда-то тоже рассказывала об англичанине, но едва ли речь шла об одном и том же путешественнике. Со слезами на глазах Виктория простилась с Мигелем.

Они ехали мимо бедных лесных деревушек, жители которых выращивали коз и возделывали поля кукурузы. Воды здесь было мало. Каждый день после обеда усиливался ветер, поднимая тучи песка. Среди деревьев появлялись большие дюны.

Путешественники пересекли соляную пустыню у Сантьяго-дель-Эстеро. Показались низкие заросли кустарников, однообразие которых прерывали лишь гигантские кактусы. Виктория видела светлячков, которые сияли так, что англичанин использовал трех насекомых в фонаре вместо свечи. У Кордовы местность опять стала гористой. Они проехали мимо заброшенного иезуитского монастыря, в диком, хотя и роскошном саду которого рос превосходный виноград, апельсины, гранаты и персики. Пустынный вид монастыря очень огорчил англичанина.

Когда взгляд Виктории упал на монастырскую капеллу, она не в первый раз спросила себя: не преследуют ли их еще Сантосы? Она и дети не могли чувствовать себя в безопасности, это Виктория знала. Она надеялась, что Бог будет им помогать.

Глава четвертая

Умберто ненавидел скакать весь день напролет. Он любил спать в постели, а не на пыльной, грязной и твердой земле. Он любил засыпать по вечерам в объятиях какой-нибудь пассии. Вот уже много дней он ехал вместе с отцом, который его никогда не жаловал и впредь не будет этого делать. Почему же Умберто все-таки хотел ему понравиться?

Он сжал удила еще крепче и вонзил шпоры в бока лошади. Животное рванулось вперед.

Когда обнаружили, что Виктория сбежала, дон Рикардо тут же приказал седлать лошадей. Четкий след указывал на запад. Они все были уверены, что Виктория собиралась укрыться в горах. Возможно, она планировала уехать в Чили. Возможно, там она хотела добраться до какого-нибудь порта, сесть на корабль и уплыть вместе с детьми из страны. Это было абсурдно, но все же правдоподобно. В конце концов, Виктория очень своенравна. «Что же ему от меня нужно? — задавался вопросом Умберто, скрипя зубами, как лошадь по мундштуку. — Чем я ему не нравлюсь? Я ведь его сын, наследник. Я представительный, неглупый, все при мне. Я получил отличное воспитание. Я знаю, как себя вести. Я привел в дом хорошую невестку. Я знаю, что она ему нравится, несмотря на то, что она натворила. А сейчас, пожалуй, нравится даже больше».

Умберто уставился на полоску кожи, которая виднелась между темно-синей рубашкой и седыми волосами дона Рикардо. Черная шляпа защищала отца от солнца, за поясом рядом с револьвером торчал типичный факон — нож, без которого гаучо не мыслил себе жизни. Умберто тут же нащупал нож у себя за поясом — нож Педро, с маленькой пометкой на рукоятке. Должно быть, он потерял его во время бегства, и Умберто взял его себе.

«Почему отец так равнодушен ко мне?» — мучительно думал он, и тут же в голове зазвучал знакомый голос: «Потому что он любит его. Его, Педро. Твоего брата. Этого ублюдка». С тех пор как Умберто узнал об этом, ему все стало ясно: Педро похитил любовь его отца. Когда тот уезжал, их отношения становились лучше. Когда Педро уезжал, отец выказывал признательность, которой всегда так не хватало Умберто.

— Убей его, — шепнула ему на ухо мать, когда обняла на прощанье и поцеловала, — убей их обоих: изменницу-жену и ублюдка.

Умберто не знал, способен ли на такое, но он хотел видеть их мертвыми. Он приложит максимум усилий, чтобы они заплатили за все, что натворили. И скоро, он был в этом уверен, они с отцом обязательно выйдут на их след.

Глава пятая

Анна убрала волосы со лба и уперла руки в бока. Хотя положение было серьезное, она с трудом сдержала смех.

— Что это вы снова тут натворили? — Она поочередно смотрела то на десятилетнюю Марлену, то на сына Марии, Фабио, которому исполнилось четыре года. — Ну-ка признавайтесь, кому принадлежит идея поиграть перьями нанду?