В Старом Свете

Увидев Фиму после длительного перерыва, Боря повторил фразу, которую сам слышал в Минске много раз:

– Как ты вырос!

За полтора года, пока они не виделись, Фима действительно вымахал в огромного детину и выглядел гораздо старше своих лет.

– Да уж, я времени зря не терял, – согласился тот.

– Я слышал, ты теперь учишься в физико-математической школе?

– Учусь.

– И как тебе там?

– Нормально.

– А куда ты пойдёшь после окончания?

– В МГУ. Жаль только, что он находится в Москве. Родители не смогут мне помогать, ведь моя сестра после развода осталась с двумя детьми, и они в первую очередь должны заботиться о ней.

– Я сначала тоже хотел в МГУ, но отец сказал, что туда берут только очень умных и только чистокровных арийцев.

– У любого правила есть исключения.

– И ты надеешься быть исключением?

– Третьим исключением. Первые два – это мои одноклассники Сеня Альтшуллер и Лёня Гольдин. Они вошли в пятёрку призёров на Всесоюзной олимпиаде по физике, и декан физфака лично пригласил всех пятерых на свой факультет. Он обещал им зачисление без экзаменов и повышенную стипендию.

– Надо же, – удивился Боря.

– Поэтому я и буду туда поступать. Кто не рискует, тот не пьёт шампанского. Ты ведь тоже рисковал, когда набил морду Рощину. Как он, кстати, больше тебя не трогает?

– Нет, он с матерью куда-то переехал.

– А Сметанин?

– Остался на второй год.

– Вот видишь.

Фима Кац чем-то напоминал Сашу Иванова. Оба были высокие, сильные, уверенные в себе и готовые идти напролом. Сам Боря тоже мог действовать решительно, но для этого ему нужно было всё заранее обдумать, хорошо отрепетировать и психологически подготовиться.

После возвращения из Минска он колебался, выбирая между МГУ и автодорожным, но, когда Фима, сдав выпускные экзамены, приехал в Москву, вопрос был решён. Двоюродный брат быстро уговорил его штурмовать самый лучший вуз Советского Союза. Ведь даже если он и не поступит, то приобретёт опыт сдачи экзаменов. Правда, его медаль в данном случае никаких преимуществ не даст, потому что 95 % поступающих в МГУ – медалисты.

В тот год в Университете было двадцать семь человек на место, но после письменной математики подавляющее большинство отсеялось. Ребята знали, что они прошли в следующий тур. Фима решил все задачи, а Боря – три из пяти.

– Ну, что ж, друзья, теперь начинается самое трудное, – сказал им Яков Семёнович, – потому что на устном экзамене подход к вам будет индивидуальный, и возможны всякие неожиданности.

– Я готов, – сказал Фима.

– Я тоже, – подхватил Борис.

– Для начала вам нужно узнать, когда следующий экзамен.

Через два дня перед входом на факультет уже висели составы групп, время экзамена и номер аудитории. Когда ребята искали свои фамилии, то увидели, что группы сформированы по национальному признаку. Яков Семёнович, узнав об этом, сказал:

– Я не ожидал, что они будут действовать так прямолинейно. Если хотите, я могу поехать на экзамен с вами.

– Это ничего не изменит, – возразил Фима, – я думаю, даже если нас будут предвзято спрашивать и необъективно оценивать, всё равно есть шанс. Нужно только ответить так, чтобы даже они ни к чему не смогли придраться. Приняли же моих друзей Альтшуллера и Гольдина.

– Я от всей души желаю, чтобы ты оказался прав, – сказал Яков Семёнович, – но рабы всегда выполняют приказы хозяев.

– Рабов можно припугнуть.

– Нет, с ними нельзя действовать как с Рощиным.

– Почему?

– Потому что тогда вместо МГУ вы попадёте в тюрьму.

– Ладно, не будем, – согласился Фима, – я просто покажу экзаменаторам фотографии, которые висят у милиции с грифом «особо опасные преступники», скажу, что это мои братья, они слёзно просят поставить мне то, что я заслуживаю, иначе не ручаются за последствия.

– Ха-ха, – не улыбаясь, сказал Яков Семёнович.

* * *

Устную математику принимали два экзаменатора, которые, как многостаночники, спрашивали по нескольку человек одновременно. Бегло просмотрев ответы на билет, они тут же давали абитуриентам дополнительные задачи. Первую Боря решить не смог. За ней последовала другая, над которой он бился так же безрезультатно. В это время преподаватель, спрашивавший Фиму, сказал:

– Ну, если вы не можете решить такой простой пример, то вообще непонятно, что вы здесь делаете.

Борин экзаменатор, прогуливавшийся по аудитории, подошёл к коллеге и спросил:

– А что он получил по письменной математике?

– Пятёрку.

– Наверное, списал.

– Я вам сдавать не буду, – зло сказал Фима, – я подам апелляцию и буду отвечать комиссии.

– Апелляционной комиссии для вас никто устраивать не станет, это университет, а не суд присяжных.

Фима молча встал, подошёл к столу и начал искать свой экзаменационный лист.

– Что вы делаете, вы заслужили двойку, и я вам её поставлю, – сказал экзаменатор, подходя к нему.

Фима схватил его за рубаху, повернул руку так, что воротник сжал его горло, и, медленно выговаривая каждое слово, произнёс: