В состоянии необходимой обороны

Сначала я догнал первого кавказца и нанес ему еще несколько ударов: в челюсть, по шее и в промежность. Оставив его валяться и ругаться сквозь стоны на родном языке – интересно, какие именно он проклятия на меня насылает? – я вернулся к машине и выволок оттуда второго грузина, армянина либо азербайджанца. С ним было еще проще. Он, правда, не хотел отпускать горло водителя, а когда я отодрал его от водителя, он даже попытался неожиданно меня укусить. Я очень удивился, а потом дал ему изо всех сил по загривку и, когда он упал, еще пнул ногой. Не знаю, куда попал, не посмотрел. Обычно я этого не делаю – не бью лежачих, но тут разрешил себе. Слегка. Короче, выступил неожиданно и сверх программы в роли эдакого Рембо…

Я запрыгнул в машину, хлопнул дверью, не забыв запереть ее, и крикнул одуревшему водителю что-то удалое типа:

– Трогай! Шевели поршнями!..

Водитель рванул машину с места, и мы помчались по улицам города с максимальной дозволенной скоростью. В зеркальце я видел радостные глаза водителя.

– Ай спасибо! – сказал он, очухавшись и решив, видимо, после всего, что с нами было, перейти на «ты». – Браток, как ты меня выручил! Вот спасибо! Век не забуду! А ты говорил – крыша! Слушай, а ты не хочешь к нам охранником устроиться, а? Как ты их раскидал!..

– Не хочу, – сказал я гордо.

– Сам-то кем работаешь?

– Я адвокат.

– Адвока-ат… – протянул с уважением водитель. – Да, тогда конечно… И много зарабатываете? – Он опять почувствовал классовую разницу.

– Много, – соврал я.

– Ну и я много, – примирительно сказал водитель. – Так что денег я с вас по такому случаю не возьму. Приехали!..

Действительно приехали, а я и не заметил.

– Ну ладно, браток, бывай! – сказал я ему, невольно подделываясь под его разговор. Людям так больше нравится. И понимают они тебя легче, когда ты с ними говоришь на одном языке…

– Спасибо. И вам того же… – И машина с вежливым водителем, развернувшись, укатила в неизвестном направлении.

Вздохнув, я начал подниматься по ступеням. Работа, работа… Теперь еще несколько часов не расслабишься. У меня же после такой гимнастики все тело болело, и хотелось развалиться в кресле, закрыть глаза и принять кофе с сигареткой. Вздохнув, я отложил это на после обеда… В приемной меня уже ждали несколько посетителей. Начался рабочий день.

Глава третья

«Тихонов Вячеслав Карпович. Генеральный директор таксопарка», – бежали по экрану компьютера строчки. Строчки увеличились в размере, стали жирнее, толще. «Бизнесмен», – добавилось через секунду на экране. Визитная карточка была готова.

Экран компьютера вспыхнул, замигал разноцветными звездочками, погас. На экране появилось красивое лицо пятидесятилетнего мужчины. Это и был директор таксопарка Тихонов. Горизонтальные морщинки над самой его переносицей приняли сливообразную форму, похожую на плоский глаз без зрачка – Тихонов нахмурился: судя по всему, визитная карточка его не устраивала.

Сигарета легла на край фарфоровой пепельницы, сделанной в виде полулежащей обнаженной женщины. На фарфоровую женщину упал пепел. Пальцы Тихонова с золотой печаткой на мизинце постукивали о край стола. Покачивалась начищенная до блеска изящная черная туфля.

Вячеслав Карпович Тихонов сидел в своем кабинете. Настроение, прямо-таки, скажем, было у него неважнецкое. Вчера вечером жена закатила истерику: «Хочу в Италию! Ленка вон уже третий раз ездила. А я…»

Ленка – это соседка по даче, ее муж – одноклассник Тихонова, директор шиноподшипникового завода. Тихонов, конечно, понимал, что поездка жены в Италию не повлияет существенным образом на его семейный бюджет, но какая-то часть его мужского самолюбия протестовала. Протест вылился в семейный скандал приблизительно такого содержания:

– С какой стати? Я сам не был в Италии ни разу… – возмущался Вячеслав Карпович. – Попробуй вначале заработать себе хотя бы на один сапог, тогда поймешь, как она дается, копеечка…

Вот и сейчас, когда раздался телефонный звонок, Вячеслав Карпович невольно вздрогнул. Приподнял трубку телефона, секунду помедлил: «Может, дать отбой?» – потом решительно заговорил.

Конечно, Тихонов лукавил. Деньги были. Но почему-то не хотелось тратить их таким, как он считал, совершенно бездарным способом. К тому же что-то внутри него напрягалось, заставляло беспокоиться по каждому, даже незначительному поводу. Словно он чувствовал: что-то должно произойти.

Это ощущение впервые появилось у него несколько дней назад, после звонка Трофима. Трофим вел себя странно, почему-то спрашивал о ближайших планах, зачем-то предлагал просто встретиться. Тихонов понимал, что у этого человека ничего не бывает «просто». Но что крылось за всем этим, он не знал.

– Я вас внимательно слушаю.

Трубка молчала.