В солнечном городе

– Кстати! – продолжила учительница. – На базе нашей школы открывается филиал городской художественной школы, туда будут отбирать способных детей. Хочу порекомендовать тебя, как талантливого ученика.

Я смущенно улыбнулся и кивнул в знак согласия. Уже через неделю меня зачислили в первую группу художественной школы. Так началась моя ежедневная учеба.

В «художке» было все: рисунок, натюрморт, живопись, скульптура, история искусств, пленэр. По окончании положенных часов проводилась выставка работ. В нашей группе было тридцать учащихся. Значит, обычно все тридцать работ принимали участие в выставке. В студии, где обычно мы работали, вдоль стены по периметру была сделана специальная полочка. На ней наш учитель по ИЗО поочередно расставлял картины. Первой в ряду всегда оказывалась самая лучшая работа. Для нас звучало пояснение, почему учитель находит ту или иную картину лучшей. Затем рядом с ней он ставил следующую работу и рассказывал, в чем она уступает предыдущей. Потом награждал комментариями еще несколько картин, а после молча выставлял оставшиеся. Кто-то из вас может себе представить, что на протяжении почти трех лет мои работы всегда стояли в числе последних на этой «галерее позора»?

Первое время я ощущал дикое неудобство, когда преподаватель вертел мою работу в руках и нехотя ставил в самый конец выставки. Постепенно я свыкся с мыслью, что по-другому быть не может. Это моя судьба. Я рожден быть самым худшим! Надо просто смириться, ничего другого не ждать. Быть последним – это нормально. Ты как бы всегда самый первый, но только с конца. А что, весело же?!

Каждый раз после очередной унизительной выставки я задавался вопросом: «А что же я тут делаю? Это не мое. Зачем я тогда соврал, что картина с рыбаками – это моих рук дело? Что же я натворил?» У меня возник план: бросить «художку». Дотяну до конца года, а после каникул – в сентябре уже больше не появлюсь в ней. Я был настроен решительно. Но произошел случай, сильно изменивший мое представление о себе самом.

Дело было так. Преподаватель собрал нас и объявил очередное задание: композиция. Он попросил нас создать художественное произведение на свободную тему. Мы должны подобрать необычный сюжет для работы, используя только фантазию. Картину нужно было написать акварелью в течение двух недель.

Привыкший к самому худшему, я сел за свой этюдник и начал смотреть на пустой лист бумаги. Зачем мне это нужно? Чтобы все опять посмеялись над моей картиной, занимающей последнее место? Внутри происходила борьба. В сердце созревал протест и несогласие – бунт против всего того, что происходило все эти три года со мной. И в этом шквале чувств, я удивительным образом вдруг ощутил прилив вдохновения – впервые в жизни мне так сильно захотелось творить!

Тотчас в моем воображении возник образ человека, который прикрепил к своим рукам самодельные крылья и безрассудно бросился с колокольни вниз.

Ярко сверкают золотые купола с крестами, у подножья храма стоит толпа зевак, задрав головы, а мой персонаж с крыльями застыл нелепо в воздухе, пытаясь воспарить над земной суетой. Образ так сильно впечатлил меня, что я немедленно принялся набрасывать его эскиз карандашом. Учитель обходил класс и в порядке очереди заглянул в мой этюдник. Постоял минуту, держась правой рукой за подбородок, произнес «хм» и пошел дальше. Вскоре мой сюжет приобрел более ясные очертания, и учитель стал подолгу задерживаться возле меня со словами: «Интересно, интересно». А однажды, к концу урока, когда я принялся за краски, учитель дал мне пару советов. На мою работу стали посматривать ученики. В их глазах становился все заметнее живой интерес, а не вялое любопытство. И вот, наконец-то, последнее занятие. Мой герой полностью готов, только чуть-чуть поработать над фоном.

Это задание по композиции считалось очень важным и на выставление работ пригласили родителей. Я переживал невероятное волнение. И, к несчастью, в день выставки заболел. Мама пошла без меня. Я остался дома, пил чай с медом и лимоном, принимал аспирин и не находил себе места, пока не вернулась мама. Я вышел навстречу к ней с растерянным видом – очень надеялся, что на этот раз моя работа окажется хотя бы предпоследней.

– Как дела, мама? Как все прошло?

Мама разулась, сняла плащ и, подойдя ко мне, крепко обняла, погладила по голове.

– Мама, ну что там, не мучай, скажи? 29-й или 28-й по счету?

– Сказать, какой?

– Ну, конечно, скажи, мама!

Мама пригнулась и посмотрела с улыбкой прямо мне в глаза.

– Твоя работа на первом месте! Самая лучшая картина!!!

– Что? Шутишь?!

– Нет, сынок, правда. Самая лучшая из всех – картина моего Томика! И учитель, и все родители в восторге. Много было хороших работ. Но все, даже дети, почему-то подолгу стояли возле твоей картины. Рассматривали, обсуждали. Представляешь?

– Нет, мама, не представляю. Так не бывает!

– Именно так все и было! Ты мой художник!!! У тебя необыкновенная картина, подобных ей, там не было – ни одной…