В Шторме

- Я могу понять твой дискомфорт, дитя. Любому на твоем месте было бы трудно признать это; признать, что он был обманут, неуместно отдав свою лояльность. И все же это очень легко можно исправить… если приложить усилие.

- Нет ничего, что нужно исправлять, - проговорил Люк, не в силах удержаться от ответа. Он так сильно старался хранить молчание, не реагируя на обвинения Палпатина… и вновь был втянут, несмотря на все свои усилия. Он понимал это, и все же был не способен полностью сдержать себя.

- Ты получил редкий подарок, дитя – знамение будущего. Он дается так немногим, не трать его впустую.

Люк не ответил, все еще пытаясь осмыслить этот жестокий момент правды в Силе - абсолютную уверенность, что однажды он добровольно выдаст потайное место Мастера Йоды отвратительному и манипулирующему ситху, стоящему сейчас рядом с ним. Действительно добровольно - по собственной инициативе, а не под давлением или принуждением. Он знал это, просто знал. Мастер Йода утверждал, что будущее всегда в движении и тяжело предсказуемо до своего наступления - однако это вызванное Силой понимание казалось жутко неоспоримым.

Зафиксированным событием. Таким, как утверждал Палпатин. Есть ли другие такие же события? Была ли его судьба так же неизбежна?

Палпатин спешил, не давая времени для обдумывания; задевая лежащую на столе руку Люка, он мягко провел по ней ногтями - изящно ломая ход его мыслей.

- Как это замечательно: увидеть свое будущее, даже если это только доля секунды. Один момент разъяснил тебе то, на что я, возможно, потратил бы впустую тысячу слов.

- Я не предам его.

- Ты знаешь, что это не так - ты знаешь, что предашь его. Ты слышал то, что прошептала Сила – правду. Да… возмездие. Как хорошо ты будешь чувствовать себя… когда воздашь тем, кто так черство тебя использовал.

Палпатин медленно остановился, пристально вглядываясь в яростный огонь, голос его был тихим и уверенным:

- Это неизбежно, ты останавливал руку судьбы слишком долго - теперь она хочет плату за силу, которой наделила тебя, за силу, которой наделила твою линию крови. И цена неизменно все та же. Судьба твоего отца - твоя судьба, она всегда была предназначена для тебя. А Судьбу, друг мой, нельзя обмануть.

- Я не… верю…

О, сколько сомнения было теперь в его голосе - насколько шатка та ранее непоколебимая вера.

Этот прекрасный момент, видение, вспышка абсолютной ясности одарили Палпатина невероятным убеждением. И относительно мальчика, и относительно себя. Он никогда не сомневался, конечно, что сможет управлять Скайуокером, всегда верил, что должен управлять им. Но это было первым подтверждением, что так будет - ясно прозвучавшим и отразившимся в Силе пониманием вне всех суждений, уверенностью вне всех сомнений.

И все, что это дало Палпатину, было забрано у мальчишки.

Находясь в отчаянной борьбе, раздираемый неуверенностью, Люк медленно покачал головой; затем приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, но не смог ничего вытянуть из суматохи вопящего внутри замешательства.

- Я…

Так близко, так сильно близко к этому опьяняющему безумству неистовых эмоций; Палпатин смог только хрипло прошептать:

- Больше не может быть никаких слов, друг мой. Только правда… и Тьма.

***

Мара терпеливо ждала своего Мастера в широкой прихожей за пределами апартаментов Скайуокера и низко поклонилась, когда Палпатин наконец появился. Он прошел мимо, даже не взглянув в ее сторону, погруженный в свой триумф, в потерю мальчишкой веры - не в его союзников, а в кое-что намного более важное: в себя самого.

Она подстроилась под его тихий темп, идя неподалеку, и он остановился, ощущая… кое-что. Некое встречное течение эмоций…

Каким-то образом Мара была затронута произошедшим, он довольно сильно ощутил это в ней - и это не касалось поставленной перед ней задачи. Но Джейд всегда расстраивалась, когда должна была остаться во дворце - он обучал ее быть орудием действия, путешествуя и выполняя его требования по всей Империи, будучи способной слышать и общаться с ним через Силу, быть его глазами и ушами, его волей…

Император слегка нахмурился: могла ли она ощущать Скайуокера в Силе? Он научил ее слышать свой голос, но Мара никогда не слышала лорда Вейдера - хотя она никогда и не пробовала, эти двое были подозрительны и враждебны друг к другу, что весьма устраивало Палпатина. Но могла ли она теперь чувствовать джедая? И если да - то почему?

«Ты слышишь его, моя слуга?»

Нахмурившись, Мара взглянула на Мастера:

- Слышу его?

«Джедая - так же, как ты слышишь меня сейчас»

Она смотрела на своего Мастера в течение долгих секунд…

- Нет, Мастер. Я ничего не слышу.

Он подозрительно заглянул в ее душу, ища ложь. Но в такой близости к джедаю он ощущал только его, только огонь неопытной мощи - одержимо гипнотической даже в страданиях отчаяния - сжигающий все меньшие огни так, что о Джейд было немедленно забыто.

В любом случае это не имело значения - она будет покорно играть свою роль. Как всегда.