В Шторме

Палпатин мог бы предложить тому власть – даже больше власти, чем сейчас держал его отец; станет ли это стимулом? Общественное положение, возможно; признание, несравнимый статус?

Активы и богатство? Хотя, если бы джедай стремился к подобному, он давно бы достиг этого в изобилии.

И одна только боль не поколеблет его - будь это возможно, Вейдер уже одержал бы победу; уж в чем-чем, а в этом он был силен. Нет, мальчишка не подчинится под принуждением боли, сейчас насилие только напитает его решимость.

И Вейдер, по-видимому, пробовал сделать это; Палпатин не был слеп к его амбициям, однако знал, что тот не представляет настоящей угрозы - без этого мальчишки. Слабость Вейдера всегда скрывалась в его жажде власти: власти превосходства, власти изменять события, чтобы удовлетворить собственные страсти, власти подняться над своим скромным происхождением. Это ослепляло его для любых других суждений. Но ему не хватало решимости осуществить те амбиции при Палпатине; цепи, которые связывали его, были слишком старыми - слишком глубоко врезавшимися. И именно поэтому он нуждался в мальчишке – достигнуть с ним того, чего не смог сам, как психологически, так и физически.

И как бы там ни было, у Вейдера была возможность предложить на Беспине больше, чем мог когда-либо сделать Палпатин - и этот мальчик не отказался ни от своих принципов, ни от своих друзей…

Возможно, это было слабостью сына Вейдера… сострадание джедая - он слишком много заботился о других. Ужасный и мешающий недостаток. Сострадание всегда было слабым и уязвимым местом джедаев. Понимал ли он это?

Вероятно, нет - каждое действие мальчика демонстрировало верность его мотивам, потребности защищать то, за что он переживал. Его Восстание, его товарищей, даже принципы джедаев, которые так связывали и стесняли его. Да - сострадание заставляло его доверять, а доверие вело к слабости.

Когда Палпатин разъяснит ему степень обмана Кеноби - то, как далеко тот пошел в своей лицемерной жестокости от имени их драгоценного Ордена Джедаев… заставит ли это отвернуться мальчишку от них?

Конечно. Конечно, мальчишка должен оставить любую мысль о преданности - в его положении Палпатин бы помог врагам Кеноби только из чувства злости. Отомстил бы тем, кто так бездушно использовал его.

И Палпатин примет такой мотив – пусть это не будет лояльностью, но это станет началом, переломным моментом, средством для дальнейшего продвижения. Он подойдет на шаг ближе к тому рычагу силы… Тренированной силы. Мальчик был обучен больше, чем он ожидал. Вейдер столкнулся с ним первый раз три года назад, у Альдераана, и затем у Явина, и утверждал, что Оби-Ван только начал его обучение; но сейчас это не было неуклюжим, неотполированным потенциалом, который он ожидал. «Это» было во всех отношениях джедаем.

Палпатин улыбнулся тонкой удовлетворенной улыбкой, нисколько не смягчающей его ядовитый и пристальный взгляд - прошло так много времени с тех пор, как он ощущал другого джедая. И намного, намного больше с тех пор, как он ощущал форсъюзера такой мощи. Он хихикнул в понимании, что фактически прошло время длиной в целую жизнь мальчика.

И еще более долгое время прошло с тех пор, как у него была возможность по-настоящему бросить вызов своим способностям - ибо те, кто не обладал Силой, были слишком легкой добычей для контроля и манипуляций, для управления каждой их эмоцией… Но теперь предстояла битва двух воль, двух характеров, двух разумов. Ибо джедай прочтет его намерения так же ясно, как он сам читал их.

С его отцом Палпатин обладал неоспоримой роскошью – временем, имея возможность годами опутывать его тонкими манипуляциями. Формируя взаимоотношения, зависимость и прочную связь. Теперь у него не было такого удобства - сын Вейдера являлся практически взрослым человеком, выросшим со своими собственными убеждениями и желаниями. Он никогда не станет доверять Палпатину так, как его отец.

Но доверие и не было необходимо. Только повиновение.

Непредвиденный факт, что он обучался, был любопытен, но не слишком важен. Палпатин обращал джедаев и раньше. Уж насколько упрямым был граф Дуку, насколько непокорным перед лицом Тьмы. Но у всех были слабости. И как только эти слабости находились и использовались – железная решимость джедаев чудесным образом рушилась и разламывалась.

Но, как и Дуку, Скайуокер, разумеется, будет понимать, что делает Палпатин – обычная проблема с джедаями. Именно по этой причине было так полезно дать Вейдеру свободу действий. Прежде чем жизнь мальчика падет к ногам Палпатина, ее необходимо жестоко препарировать. И необходимо обеспечить Скайуокера кем-то, против кого он будет протестовать - врагом, на котором он сможет сконцентрировать свое упрямство и своенравие. И Палпатин должен сделать это так, чтобы всегда сохранять главенствующее влияние - тщательно направляя все внимание и энергию джедая в другое место.

Задача требовала огромного напряжения сил – тем лучше, но Палпатин никогда не верил в старт с единственного игрового поля, это было не в его природе.