В Шторме

Вместо этого он сфокусировал зрение на центре тусклой комнаты, не сразу понимая, почему там настолько темно. Над ним нависали неясные очертания, в которых он смог наконец разобрать возвышающуюся фигуру Палпатина. Тот стоял настолько близко, что одеждами, густого темно-багряного цвета, задевал лицо Люка.

Все, что Люк знал в этот момент - всем своим существом - это то, что он должен закрыть глаза и отдохнуть. В такт биения сердца левую руку и правую лодыжку пронзала острая боль. Рука была сломана около запястья, как и воспаленные, горящие пальцы. Он медленно закрыл-открыл глаза, и за это время ситх уже каким-то образом оказался сидящим на стуле в нескольких шагах от него.

Люк резко вдохнул, ощутив очередной прострел в стиснутой груди, и попытался моргнуть более активно: как долго он держал глаза закрытыми? Он понятия не имел, никакого вообще.

- Ты использовал исцеляющий транс, - бесстрастно заметил Император, вызывая у Люка туманные воспоминания о своем пробуждении в полной темноте несколько часов назад - о том, как собрав все силы, он погрузил свой разум в медитационное состояние.

Мастер Йода провел много времени, вытачивая в Люке способность делать это в любом месте и при любых обстоятельствах. В один из таких уроков к нему пришло видение Облачного Города - когда он балансировал вверх тормашками на усталых, изнывающих от боли руках, с пульсирующей от сильнейшего притока крови при таком неестественном и долгом положении голове. И теперь наконец он понял причину тех уроков – понял, как важно уметь легко входить в это особое состояние мышления, инстинктивно создавая связь с Силой без всяких сознательных усилий.

- Это недопустимо, - плоским голосом сообщил ему мрачный ситх, словно констатируя факт. - Больше этого не повторится.

.

Палпатин проснулся в ранний утренний час от резко диссонирующего тембра Светлой стороны, раздражающе действующей на фоне Тьмы, в которую он так долго был окутан. Зная, что это не мог быть никто другой, кроме мальчишки, ситху сразу же стало понятно, что тот делал. Несмотря на почти неосознанность действий, контроль Скайуокера был точен и безупречен. Прекрасное созвучие с Силой, даже в таком состоянии.

Что конечно же было совершенно недопустимо для планов Палпатина - ибо слишком бы замедлило их; а значит, с этим требовалось безжалостно разобраться.

- Если ты сделаешь это снова, я просто раню тебя еще сильнее… и еще, пока ты не потеряешь способности к исцелению.

Мальчишка не реагировал, не двигался. Оставаясь лежать на спине, он прижимал к животу сломанную руку и дышал так тяжело, что с расстояния в несколько футов Палпатин мог и слышать его одышку, и видеть биение сердца в груди.

В любом случае он собирался разрушить джедая жестоким способом, но было важно, чтобы мальчишка чувствовал, что он не может ничего контролировать, особенно свою связь с Силой – пришло время для наркотика, в создание которого Палпатин так много вложил.

Наркотики, основанные на ДНК, были обычным явлением, так же, как и самовоспроизводящиеся препараты, но этот специфический наркотик удерживал постоянный уровень химического вещества даже в крови джедая, которая содержала мидихлорианы. Разработка его заняла два года. По иронии судьбы, Палпатин сначала снабдил своих химиков образцом крови Вейдера – для данных исследований кровь форсъюзера была необходима, но свою кровь он давать не желал. А с открытием происхождения мальчишки стало понятно, что образец, с которым они работали, немногим отличается от необходимой им формулы.

Такие насмешки всегда делали жизнь интересней - а задача, которая стояла перед ним сейчас, делала ее и вовсе захватывающей.

Наркотик должен был гарантировать, что Скайуокер будет лишен доступа к своей драгоценной Силе, если Палпатин этого не позволит; плюс его мыслительные процессы будут так же весьма рассеяны. Препарат мог обеспечивать специфически точные уровни состояния - можно было ввести джедая в седативное состояние, на время отсутствия Палпатина, или просто сделать апатичным, вялым и дезориентированным, как сейчас.

- Сядь, - приказал Палпатин, и не был удивлен, что, несмотря на действие наркотика, мальчишка проигнорировал его слова. Фактически ситх даже был рад этому - как чему-то, потакающему его желанию.

Он склонил голову набок, по-прежнему рассматривая лежащего перед ним Скайуокера. Потерявшая свой белый цвет одежда была измазана грязными пятнами засохшей крови, обнаженные руки и плечи покрыты ссадинами, лицо ободрано, нос разбит.

Именно сегодня начиналась игра. Истинная игра - разум против разума, воля против воли, и все средства для победы в ней будут оправданы.

Сколько он продержится? День? Может, даже неделю?

Как много пройдет времени, прежде чем исчезнет вся его воля к борьбе, оставляя только это чудесное своенравное упрямство в качестве стимула, чтобы просто вынести - выдержать происходящее; и Палпатин сможет вторгнуться внутрь этого буйного сознания, чтобы извернуть и переломить его под своим тщательным наблюдением.