Читаем В школе и дома полностью

В школе и дома

Александр Иванович Копыленко , Андрей Иванов , Зинаида Николаевна Александрова , Миколас Слуцкис , Сергей Васильевич Смирнов

Ах, Наташа, Наташа!Еще не вчера лиПодходящее имяТебе выбирали,С необычными справкамиШли в учрежденья,Чтоб скорее твоеУзаконить рожденье?Сколько званийПрисвоила ты домочадцам!Молодой человекСтал отцом величаться,А отец молодогоТого человекаСразу в деды шагнул,Не прожив и полвека.Стала бабушкой мама,А дочь ее — мамой.Стал двоюродным братомМальчишка упрямый.Ты пришла в относительно мирное время.Подрастай, егоза,Да знакомься со всеми!Поднимайся скорееНа резвые ножкиИ шагай от столаПо ковровой дорожке.Для тебя возле дома,На детской площадке,Встали тополиПослевоенной посадки.Если в детстве с тобойНичего не случится,Ты, во-первых, должнаНа «отлично» учиться,Во-вторых, не игратьНа родительских нервах,В-третьих… Ладно… Пожалуйста,Помни «во-первых»!Не заметишь, Наташа,Как станешь невестой.Но попрежнему к знаньямЛюбовь свою пестуй,Ибо знанья,Согласно теперешним данным,Для невесты являютсяЛучшим приданым!Понимаешь, отец не имеет в излишкеНи добра в сундуке,Ни рублей на сберкнижке.Но державу на тысячи верст протяженьемОн считает своимОсновным сбереженьем!Распростерлась она,Себе равных не зная,От Курильской грядыДо холмов на Дунае.Развернулась под солнцемИ в дыме-туманеОт ГольфстримаДо синих ущелий Тянь-Шаня.Ты получишь ее,Как хозяйство хозяйка,Как безбрежную дальОстрокрылая чайка.И живи на здоровье,Просторно и ярко,Если будешь достойнаТакого подарка!<p>Миколас Слуцкис</p><p>Хорошо учись, мальчик!</p>

Здание полустанка было небольшое, окрашенное в зеленый цвет, под железной крышей.

Со всех сторон оно было обнесено частоколом, выкрашенным в тот же зеленый цвет. С десяток приземистых яблонь в саду за оградой были сплошь усыпаны плодами. Под окнами ярко горели кусты «золотых шаров» — неизменных спутников осени.

В окно вагона видны были широкие, чуть подернутые дымкой поля; за ними вдаль уходила полоска леса с висящим над ней багровым солнцем. Через поле вилась узенькая пыльная тропка.

У станционной ограды, шевеля длинными ушами, вкусно похрустывала сеном гнедая лошадка, запряженная в простую крестьянскую телегу. Лошадка эта, как видно, и доставила единственных пассажиров на полустанок: высокую женщину, повязанную белым платком, и двух мальчуганов.

По небольшому, посыпанному щебнем перрону ходил худощавый, подвижной старик — дежурный по станции.

— Живей, живей усаживай ребят! — торопил он женщину. — Хватит уж, нацеловались!

Та, виновато глянув в сторону сурового старика, хотела было еще разок поцеловать старшего, но сдержалась и подтолкнула мальчика к вагону. Оглушительно загудел паровоз, внезапно нарушая глубокую осеннюю тишину.

Поднеся к глазам большую натруженную руку, мать смахнула слезу, блеснувшую на ее загорелой щеке. Не шевелясь, точно застыв на месте, провожала она глазами удаляющийся поезд.

Все громче постукивали и пели колеса. Мимо пролетали кочковатые луга, запаханное жнивье, облако пыли, поднятое стадом. Мальчики так и прилипли к оконному стеклу, разглядывали проносящиеся мимо, пока еще знакомые и близкие им места.

— Эй, мальчуганы, далеко едете? — обратился к ребятам седой старичок-лесовод. Маленький, сухонький, в очках, он говорил неожиданно громко, обращая на себя всеобщее внимание.

Заинтересовались ребятами и другие пассажиры: крупный, бритоголовый, с коротко подстриженными черными усами рабочий, внимательно перед окном читавший газету; молодая кругленькая колхозница-бригадир, направляющаяся на курсы; подтянутый военный, едущий домой в отпуск; старая, лет шестидесяти, женщина, не выпускавшая из рук большого узла.

Дети повернулись к пассажирам. Меньшой парнишка исподлобья глянул на лесовода.

Перейти на страницу: