В шаге от пропасти

— Ну ты же видишь, я еще живой.

— И слава Богу! Знала бы, зачем тебе все это, в жизни бы адрес не дала!

— Зям, ну у меня мозги-то есть, — Дымов был способен на многое, но адекватно оценивал силы.

— Мозги есть, а тормозов нет. Ты понимаешь, какие последствия могли быть?

— Ага, Грачев мстил за сына, я за друга, а тебе пришлось бы за меня. Вот такой вот замкнутый круг.

— Очень смешно, — одернула его Зимина и, выдержав паузу, все же спросила: — И что, даже не уволят?

— Нет. Лен, заканчивай, мы по другому поводу собрались.

— Ладно. Что там у тебя?

— Бушин.

Лена резко напряглась и изменилась в лице. На несколько минут забыла о своих насущных проблемах, о том, что именно сегодня ей предстояла встреча с бывшим управляющим «Золотой рыбкой». Все это время она много думала, анализировала, пыталась расставить приоритеты, но неизменно приходила к выводу, что должна спасти Хабарова. По-другому просто не сможет, а значит, пойдет на любые условия.

— А что Бушин?

— Тяжелый случай. Ни родственников, ни знакомых. По прописке не живет, в последний раз там появлялся пару лет назад.

— Затаился где-нибудь, наверно, — Зимина неопределенно пожала плечами.

Старалась вести себя естественно, чтобы Дымов ничего не заподозрил. Ему она решила не говорить ни про звонок, ни про шантаж, ни про встречу. Во-первых, не хотела грузить его своими проблемами, а во-вторых, не была уверена в том, что в этот раз все пройдет так же гладко.

— Знать бы где… Хитрый он, сука.

— Да уж.

— Гениальных идей нет? — на всякий случай уточнил Стас и с надеждой взглянул на Елену. Он уже сломал всю голову в попытках придумать блестящий стратегический план, но зацепиться пока было не за что.

— Нет.

— Жаль.

— Стас, ну, а что мы сейчас можем? Подождем пока, — ляпнула Зимина, чтобы ненадолго отложить решение вопроса, но ни на секунду не задумалась о том, как это будет выглядеть со стороны.

— Ага, пока он из Москвы по тихой свалит. Зям, ты в своем уме?

Дымова смущало ее странное поведение, но он не стал акцентировать на этом внимание. Ухватился за спасительную мысль.

— А у тебя есть другие варианты?

— Есть. Жениху твоему надо позвонить, — довольно ухмыльнулся он. Эта идея возникла внезапно и на тот момент казалась единственно возможной.

— Какому еще жениху?

— У тебя их много, что ль? Хабарову. Может, че интересное поведает. Как он там, кстати?

— Понятия не имею, — Лена лишь развела руками и встала из-за стола. Мышцы болезненно сводило, так, что просто невозможно было находиться на одном месте.

С Алексеем она не виделась почти целый месяц и безумно скучала по нему, но не пробовала даже позвонить. Знала, что, если услышит его голос, только разбередит незажившие раны. Какой смысл тешить себя напрасными надеждами, сходить с ума от бешеных чувств и сгорать от жажды встречи? Нужно забыть, как бы ни было больно и сложно, просто вычеркнуть из памяти и пытаться жить дальше.

— А че так? Поругались?

— Расстались.

— Зяма, твою мать! — выругался Стас, резко посерьезнев. — Нахера мы тогда всю эту кашу заварили? Закрыли бы его далеко и надолго. Я только из-за тебя впрягся, думал, любовь неземная.

— Дымов, прекрати, — одернула его Елена, из последних сил сохраняя спокойствие. — Так надо.

— Че ты мне тут втираешь? Свалил за границу и кинул тебя сразу? А я предупреждал, нехер доверять всем подряд.

— Я не хочу об этом говорить! Где выход, знаешь, — она не выдержала. Жестко указала Стасу на дверь и скрылась в своей спальне.

Москва

Горячий кофе обжигал горло, но Бушин не обращал на это никакого внимания — был слишком сосредоточен на предстоящей встрече. Отставив пустую чашку в сторону, взглянул на часы — время неумолимо приближалось к контрольной цифре.

Он еще раз внимательно просмотрел документы в заветной папке и убрал ее в портфель. Благодаря Свете, у него имелся внушительный компромат на Хабарова, и именно это должно было его спасти от неминуемого конца. План оказался довольно прост: его свобода в обмен на свободу Хана.

Бушин довольно хорошо разбирался в психологии и знал, что влюбленная женщина — самый сильный и в то же время самый слабый соперник. Когда глаза застилает любовь, ее мозг отключается, и она согласна на все, лишь бы спасти объект обожания. На это и был расчет: попав к нему в руки, Зимина уже ничего не сможет предпринять, и ей придется согласиться на его условия.

— Пап, ты куда?

Голос дочери, раздавшийся за спиной, вывел из раздумий. Адольф повернулся к ней и натянуто улыбнулся.

— Нужно съездить по делам.

— А как же ужин? Почти все готово…

— Вернусь и поужинаю, я не надолго, — пообещал Бушин и, поцеловав дочь в лоб, вышел в коридор.

— Пап, я тебя люблю, — внезапно выпалила Светлана, глядя на удаляющуюся спину своего отца.

Нехорошее предчувствие, зародившееся еще с утра, с каждой минутой только усиливалось. Но ни помешать ему, ни удержать его она не могла.