В сетях страсти

– Благодарю за сообщение.

И тут словно что-то щелкнуло у нее в голове, совсем как тот замок на сундуке, который она только что открывала. Конечно, пока еще ничего не прояснилось, однако забрезжила какая-то догадка…

София скользнула вдоль стены, пытаясь пробраться к двери на случай, если незнакомец и впрямь окажется головорезом.

– У меня дело к Томасу, – пробормотала она. Вернее к его сундукам.

– А я-то думал, ты явилась сюда, чтобы кое-что украсть.

– Я не собираюсь ничего красть.

Украсть – это взять то, что не принадлежало тебе по праву, и у Софии никогда не было намерений совершить столь ужасный поступок. Однако меняла Томас мог смотреть на дело иначе. А равно и король Эдуард[1].

Глаза, смотревшие на нее из темноты, внезапно вспыхнули, и незнакомец проговорил:

– Да, конечно, ты просто отвлекаешь внимание часовых и открываешь булавкой замки.

София бросила взгляд сначала на дверь, затем на сундук.

– Это… это не в моих правилах. Обычно я не вскрываю чужие замки.

– И тем не менее у тебя это превосходно получается, – заметил ее странный собеседник.

София почувствовала, что его мрачный взгляд переместился на дверь у нее за плечом – он как бы оценивал расстояние, которое ей придется преодолеть, чтобы добраться до нее.

– Уж не хотите ли вы напасть на меня? – яростно прошептала София.

В ответ – молчание. Но затем все же послышался голос:

– А ты бы закричала?

– Да.

– Тогда не нападу. – Длинные ноги говорившего торчали из полумрака. Вид у него был вполне непринужденный, однако это нисколько не успокаивало, скорее наоборот. – И что же заставило тебя опуститься до преступления? – задал он очередной вопрос.

– А вас? – прошептала молодая женщина.

– Ты ошибаешься. Я не преступник?

София в ответ фыркнула, словно выражая недоверие.

А ее собеседник улыбнулся – она заметила ослепительную вспышку белых зубов на погруженном в полумрак лице.

И тут Софию снова охватило странное чувство; ей казалось, что она знала этого человека.

А он вдруг поднялся на ноги и проговорил:

– Так вот, девочка, давай вести себя тихо.

И в тот же миг дверь ее памяти внезапно распахнулась – и на Софию нахлынули образы прошлого, нахлынули столь внезапно, что у нее перехватило дыхание. Она непроизвольно шагнула в сторону этого мужчины и шепотом произнесла:

– Вы Кир?..

Да-да, конечно же, это был Кир. Такой мужчина, как он, – один в целом свете. И именно он пять лет тому назад осторожно и очень умело извлек сердце из ее груди, вывалял его в грязи – и выбросил. После чего тотчас же скрылся, исчез столь внезапно и драматически, как и появился, бросив Софию на произвол ее преступного отца и его сообщников.

Глава 5

Кир молча выжидал. Преображение Софии происходило в точности так, как он и предполагал. Сначала она его узнала. Затем вся кровь отхлынула от ее лица – и она в ярости набросилась на него. Проворная, как кошка, она метнулась к нему и принялась колотить его кулаками в грудь с такой силой, что он невольно попятился. «Сколько же силы в ее ударе…» – подумал он с удивлением.

– Ты! – Ее яростный шепот был подобен крику.

– Да, это я.

Она снова его ударила.

– Ты человек вне закона, понял?!

Кир отступил еще на шаг.

– Но я же…

– Ты предал!

– Но я…

– Ты обесчестил!

– София…

– Ты скрылся!

Ее глаза пылали гневом, и она продолжала колотить его в грудь.

– Преступник, разбойник, вор, ублюдок!.. – прошипела София целую череду обвинений, и все они, к несчастью, были правдой – все, кроме последнего.

– И тебе тоже доброго утра, – произнес Кир с усмешкой. – А теперь успокойся. – Он взял ее за плечи, привлек к себе, причем проделал это столь стремительно, что только дурочка могла бы не понять предостережения.

София Дарнли никогда не была дурочкой и потому тотчас же замерла. Тем не менее она все же высвободила руки и приподняла их, словно защищаясь.

А Кир окинул ее взглядом и нахмурился. Ему не понравилось то, что он сразу же обратил внимание на ее изящные руки и ощутил знакомый жар, исходивший от ее тела. Более того, он даже заметил непокорные пряди волос вокруг ее чуть приоткрытых губ…

София же смотрела на него в упор, и в ее пылавших зеленых глазах бушевал пожар чувств, среди которых преобладали гнев и замешательство. Да-да, она была охвачена гневом, и казалось, что даже ее растрепавшиеся темно-рыжие волосы подрагивали от ярости. Щеки же сделались пунцовым, а туника приподнималась с каждым ее прерывистым вдохом.

– Значит, ты помнишь меня, – тихо произнес Кир.

– Неужели ты думал, что я…

– Вот и хорошо, – перебил он.

– Хорошо?! – отозвалась она шепотом, больше походившим на крик. – Ты сказал… «хорошо»? – В ее глазах снова закипала ярость.

В эту минуту Кир был ужасно рад тому, что София не умела орудовать мечом. А она между тем продолжала:

– Ты ошибаешься. Нет ничего хорошего ни в нашем знакомстве, ни в том, что мне случалось вспоминать о тебе время от времени, ни в том, что ты… ты…

София умолкла, но Кир не сомневался: она могла бы говорить до бесконечности, перечисляя все его пороки. И она была права, права решительно во всем.