В сетях соблазна (ЛП)

Огромный мужчина нахмурился и перевел взгляд на Романа, очевидно, спрашивая разрешения. Неудивительно, что через мгновение тот отрицательно покачал головой.

— Президент предпочел бы, чтобы вы остались здесь, так что теперь это ваша комната. Он обеспокоен некоторыми опасными личностями. На брифинге этим вечером было решено усилить охрану основной команды. Хотя, вам не о чем беспокоиться. Мы за вами присмотрим. Могу ли я попросить сотрудников принести вам что-нибудь? Возможно, чай?

Ей не нужен чай.

— Мне нужен острый нож — желательно, зазубренный — и брезент, пожалуйста. Ни к чему портить восхитительный Обюссонский ковер. Он ни в чем не виноват. В смысле, ковер. В отличие от моей жертвы. Он заслуживает крайне болезненного наказания.

Роман бросился к ней и оттащил от двери.

— Не обращайте внимания. Она расстроена, потому что в Великобритании не транслируют «Холостяка», а я рассказал, чем все закончится. Пожалуйста, когда прибудет Сандра с багажом мисс Спенсер, отправьте ее в гостиную.

С приторной улыбкой он закрыл дверь. А потом прижал к ней Тину.

— Ты правда хочешь, чтобы Сандра перенесла к тебе мои вещи? — Решительно вопросила Тина.

Если он серьезно настроен запереть ее в комнате, ей действительно понадобится нож.

— Я же говорил. Ты останешься здесь, пока мы не вернемся в Штаты, и это не обсуждается. Ты можешь попытаться прыгнуть через мою голову, но, как видишь, я убедился, что ты останешься здесь сегодня вечером, и каждую последующую ночь до самого отъезда.

— Ах ты чертов ублю…

— Это не обсуждается. — Он подошел ближе. — Что если я обещаю, что буду держать тебя в курсе всего, что узнаю о спецагенте Кэмпе?

Она прекрасно представляла, как это будет происходить. Он будет говорить ей то, что хочет, чтобы она знала, и ни словом больше. И позаботится о том, чтобы все остальное никогда не достигло ее ушей.

— И ты думаешь, я тебе поверю? Пошел ты в зад, Роман.

— Не так я планировал окончить этот вечер, детка. — Он понизил голос, его глаза потемнели от желания, когда он прижал ладонь к двери над ее головой и наклонился ближе.

Она не могла игнорировать его жар и притягательность.

Все тело предавало ее. У нее была очень, очень глупая вагина, потому что стоило ему произойти несколько слов этим брутальным голосом и послать ей соблазнительный взгляд, и у нее подкашивались ноги. Ее гормоны — тоже довольно глупые — заставляли кровь бежать быстрее, заявляя о своих желаниях. Ее соски затвердели.

Тина скрестила руки.

— Ты, должно быть, шутишь.

— Я не могу держаться от тебя подальше. Я знаю, что ты ненавидишь меня, но ты должна признать, что одно нам удается исключительно хорошо.

Она не спорила с ним и не отступала. Она не собиралась доставлять ему удовольствие, показав, как он ее нервировал.

— Я думала, ты собирался поговорить с Заком.

Он закрыл глаза, сжав зубы.

— Дай мне хоть одну вескую причину, почему я не должен этого делать. Я пытаюсь поступить так, как лучше для тебя. Как лучше для Мэда. Дай мне хоть одну вескую причину, не рассказывать все Заку прямо сейчас. Что если Кэмп собирается убить его в Лондоне, а мы будем молчать? Как ты сможешь жить, если ему это удастся? Я не смогу.

Он давал ей шанс разыграть все по-своему? Но осмелится ли она довериться ему? Возможно, нет, но он загнал ее в угол, и у нее не было другого выхода. Она могла попытать счастье с сексуальным ублюдком, который уже однажды ее предал, либо смириться, что она уже никогда не сможет отомстить за убийство Мэда.

Дерьмовый выбор.

— Отлично. Послезавтра Кэмп куда-то собирается. Он попросил отгул. Помнишь, что он сказал, когда разговаривал по телефону? Похоже, он думал, что все будет тихо до его возвращения. Если ты пойдешь к Заку, и вы арестуете Кэмпа, он не сможет сделать то, что запланировал. А это могло бы подсказать нам, какого черта он задумал. И удачи тебе с допросом.

— У нас есть нужные люди, — пробормотал Роман. Но мысленно он был далеко отсюда. Вместо этого он не сводил глаз с ее груди. И подбирался все ближе.

Почему каждая клеточка тела начинала гореть, стоило ей остаться наедине с Романом? Неуместно. Она должна была решить, работать с ним или забыть о расследовании. Она могла бы справиться… даже если единственное, чего он хотел, — это соблазнить ее. Серьезно, в эту игру могут играть двое. Да, он уже манипулировал ею раньше и, вероятно, пытался сделать это снова. Почему она не может поступить так же?

Она делала это не потому, что хотела. Или потому, что ей нравилось, как все ее тело оживает от одного его взгляда. И совсем не потому, что он заставил ее соски «встать по стойке смирно», даже ни разу к ней не прикоснувшись. Все это тут совершенно не при чем.

— Что, если они не смогут его сломать? — Спросила она. — Что если ему удастся покончить с собой, прежде чем ты его расколешь?