В сетях любви

Хотя, по сути, это заведение не для корректных людей. Бутылки на столе. Мужчины дымят как паровозы, несмотря на присутствие дам. Хотя настоящий игорный ад выглядит гораздо хуже. Джиллрей, артиллерист, утверждал, что к четырем-пяти утра можно и в самом деле учуять запах отчаяния. От простофиль так и воняет, говорил он, исходит запах кислого пота, а вот от хорошо поработавшего человека пахнет по-другому. А почему бы нет? Считается, что у страха тоже есть запах — это можно было бы проверить на поле сражения, но там всегда мешанина из запахов. И никто никогда не замирал и не объявлял, что от него пахнет страхом, — так почему бы и отчаянию не иметь запах?

Он думает не о том. Банкомет — тучный тип с одышкой банкротился. Очередь сдавать карты перешла к его соседу. Уилл покрутил рукой, чтобы размять запястье. За дамским столом девица с волевым лицом взяла третью взятку подряд и спокойно сделала пометку на листке, лежавшем у ее правой руки.

Ястребиный профиль. И в самом деле. Он сложил руки за голову. В ее облике действительно есть нечто птичье: и в форме носа, и в ничего не выражающих глазах, и в светло-каштановых, как оперенье вьюрка, волосах. Эти птицы — холодные маленькие создания, несмотря на мягкие перышки и красивое пение. Стоит такой пташке взглянуть на тебя — и вот уже на завтрак она клюет твои мозги. Странных знаний набирается человек на войне…

Банкомет набрал девятнадцать, и Уилл разбогател на пятьдесят фунтов. Еще один крохотный шажок к вершине. Он сгреб свой выигрыш и подвинул карты к покровителю девицы с ястребиным профилем.

Тот на вид был примерно одного с ним возраста, лет двадцати пяти. Ему предстояло сдавать, и он буквально раздувался от важности. Даже поправил галстук, прежде чем взять в руки карты. С хорошо отрепетированным снисходительным выражением слегка наклонил голову, давая понять соседу справа, что слышит разглагольствования о своей любовнице.

— Вот что я скажу, Роанок, — тем временем говорил сосед. — Зря я спорил на то, что вы не станете долго держать ее подле себя. Она даже вполовину не так привлекательна, как та, с которой вы крутили прошлым летом. Уж больно та была хороша.

Губы Квадратной Челюсти слегка сжались — это был единственный признак того, что его оскорбило замечание соседа.

— Та одарила меня внебрачным ребенком. — Зеленый камень в запонках блеснул, когда он вытянул руки, чтобы собрать карты. — А эта не может.

— Или просто говорит, что не может, я уверен, — с многозначительным видом возразил сосед.

— Не может. — Роанок произнес это с терпением кронпринца, привыкшего к общению с тупыми подданными. — У нее внутри какие-то неполадки. Нет месячных.

Замечательно. Лишние сведения, причем такие, какие пожелал бы практически любой из мужчин, сидящих за столом. Уилл посмотрел на виконта, и тот в ответ лишь приподнял плечо. Очевидно, подобного рода разговоры здесь обычны.

Тема беседы становилась еще более мерзкой.

— Я бы тоже против такой не возражал, — высказал свое мнение тип в сюртуке бутылочного цвета и с грубыми чертами лица. — Доступна все дни месяца, правда? И не может сослаться на недомогание и прогнать тебя. Где вы ее нашли?

— Выдернул из заведения миссис Пэрриш. — Роанок подровнял карты в колоде и положил ее на стол рубашками вверх. — Можете не сомневаться, там ее хорошо натаскали. Если и есть что-то, чего она не умеет делать в постели, то я этого еще не обнаружил.

Заведение миссис Пэрриш. Даже тот, кто туда никогда не заглядывал, знал немало об особенностях этого места. И слышал немало интересного. Например, о хитром изобретении, управляя которым, одна женщина стегает мужчину, в то время как его ублажает другая. О дамах, которым нравится, когда их самих хлещут плетью, о диких, чуждых пониманию оргиях. Интересно, на каком «развлечении» этот тип познакомился со своей любовницей?

Черт побери. Это его не касается. Ему не пристало строить предположения по поводу частных дел какой-либо дамы. Это вообще не следует делать мужчинам, сидящим за столом, а они как раз принялись забрасывать Роанока наглыми вопросами: «А это она делает?», «А это она тебе позволяет?» Его скупые, односложные ответы лишь разжигали интерес, но он спокойно сдавал карты.

По спине пробежали мурашки: в нем поднялось раздражение. Она наверняка слышит все это. Она наверняка видит, как мужчины один за другим оборачиваются и окидывают ее оценивающими взглядами. Он не заметил, чтобы выражение ее лица как-то изменилось или чтобы ее движения стали суетливыми. Но чего ей стоит, спрашивал он себя, сохранять самообладание, будучи предметом вожделения похотливых грубиянов?

— А у нее есть имя? — это был его собственный голос, перекрывший другие.

Какого черта он это делает? Хочет вызвать подозрения у всей компании? По тому, как напрягся Каткарт, он понял, что привлек к себе внимание, хотя виконт даже не повернулся к нему.

А вот Роанок повернулся. Его аристократические брови слегка сдвинулись на переносице.

— Ее зовут Лидия, — ответил он и бросил следующую карту.