В сетях любви

А вместо этого встретила Марию и рыжеволосую шуструю Элайзу. Обе были родовитее, чем она, обе получили хорошее образование, и обе отличались достаточным великодушием, чтобы не принимать во внимание ее жизнь в борделе и общаться с ней на равных.

Лидия пожала плечами и перевернула страницу в своем модном журнале.

— Готова поспорить, что так говорят все джентльмены, когда нас нет рядом. Чего я добьюсь, если буду требовать, чтобы он вел себя не так, как все?

— Корректности. — Мария перелистнула две страницы, с опытом, выработанным годами, отметая то, что на них предлагалось. — Мы не домашние питомцы, чтобы расписывать наши достоинства, как на аукционе.

— Ну, не знаю. — Элайза, сидевшая по другую сторону стола, отбросила свой «Аккерман», наклонилась вперед и положила руки на стол. — Вы не допускаете, что с такой рекламой Лидия сможет добиться кое-чего получше? Тот тип, что сражался при Ватерлоо, он точно записал себе на корочку. И поспешил выяснить твое имя.

— Ему было бы полезнее заниматься своим делом. — Абсолютно равнодушный тон, который скрывает все остальные эмоции, кроме легкого раздражения, порожденного упоминанием об этом человеке. — Между прочим, он выяснял мое имя не ради нескромных целей. Ему всего лишь хотелось устроить спектакль и показать, какие у него превосходные манеры.

— Я бы не возражала, если бы он захотел узнать мое имя под любым предлогом. Вы видели эти плечи? — обратилась к подругам Элайза. — Широкие, как у тяжеловоза. Или у лесоруба. Я была бы не прочь познакомиться.

— Его заявления делают ему честь, я думаю. — Глядя на Лидию, Мария с укоризной покачала головой. — И я бы сказала, что у него вполне приятная внешность. Уверен в своих словах — это, кстати, говорит в его пользу. Да и красивые темные глаза тоже.

— Я бы назвала его глаза «горящими». Как пара угольков.

Ох, ради Бога!

— Угли светятся оранжевым. А у того джентльмена глаза карие. — Хоть и поправив Элайзу, она отлично поняла, что та имеет в виду. Несмотря на темноту в библиотеке, она разглядела его пылающий взгляд. И на мгновение почувствовала себя голой — такого она никогда не испытывала, даже когда стояла обнаженной перед мужчиной.

Но только на мгновение. И он заплатил ей за это. А ведь он мог бы купить ее благосклонность и за меньшую сумму, если бы она решила ее продать.

Лидия вздохнула и бросила журнал на середину стола.

— Пусть выберут за меня. Я не понимаю, почему эти платья подойдут мне больше, чем какие-то другие. — Если бы Эдвард спросил, она бы сказала ему, что нечего зря тратить деньги на платья, которые не украсят ее и ничего не изменят в его общении с ней.

Если только в том общении, которое происходит вне кровати. Например, в библиотеке в «Бошане».

Она опустила глаза и провела пальцем по шву на перчатке. Две другие дамы продолжали листать модные журналы и выбирать фасон, который ей больше всего пойдет. Она могла бы рассказать им об инциденте в библиотеке. Элайза от души посмеялась бы, и если бы их пути когда-нибудь пересеклись, обсуждаемому джентльмену пришлось бы смириться с многозначительными намеками.

Но слишком велик риск, что история дойдет до ушей Эдварда. И он сразу ухватится за повод, чтобы обвинить ее в молчании. В подобных вопросах его логика слегка хромает. Так что лучше держать это при себе.

— Вот это. — Мария положила перед собой раскрытый журнал. — Думаю, из индиго, с темно-синей вышивкой. Ты будешь надевать к нему свои сапфиры. И вот это. — Она бесцеремонно забрала другой журнал у Элайзы и положила его на первый. — Верхнее платье из темно-фиолетового, нижнее — более темного тона. Самого темного, почти как у сливы. Если они смогут сшить нижнее платье из шелкового трикотажа, чтобы оно облегало тебя, тогда получится просто шикарно.

— Действительно, все, что отвлекает внимание от моего лица, мне только на пользу. — Однако она чувствовала странный, глупый трепет, рассматривая иллюстрации. У первого платья было нечто вроде драпировки, как на греческих тогах, рукава с разрезами и кушак с продернутым в него шнуром, который спускался с шеи, пересекался на груди и оборачивался вокруг высокой талии. Другое платье состояло из нижнего, очень простого и узкого по фасону, и прозрачного верхнего с распашной юбкой, которая спускалась из-под груди. Ни одна юная барышня не надела бы такой наряд. Эти платья предназначались для женщины, знакомой с земными радостями и твердо стоящей на ногах.

— Послушай, Лидия, мне так надоели твои высказывания подобного рода! — Она слушала Марию вполуха, сосредоточив свое внимание на иллюстрациях. Дамы, не обладающие умопомрачительной красотой, поднимались до величайших высот, их называли искусительницами. У тебя бы тоже получилось, если бы ты перестала всем напоминать, насколько неинтересна твоя внешность. Пусть джентльмены сами решают.

— Отлично. Я закажу оба. С шелковым трикотажем и прочим.

Они, несомненно, будут стоить дороже, чем обычные платья. Возможно, в следующий раз, когда она будет играть за Эдварда, она заберет чуть больше из его выигрыша.