В сетях интриг

– Не поймут нас, – почему-то приводил он аргумент, над которым ей меньше всего хотелось раздумывать, – подумай сама: Андрей недавно умер, а тут мы сразу с тобой женимся и еще такую пышную свадьбу устраиваем. Может, не будем пир на весь мир закатывать? Распишемся и укатим куда-нибудь на Бали или на Мальдивы вдвоем – только ты и я…

Конечно, она согласилась. Их союз, это самое «ты и я» теперь стало смыслом всей ее жизни. После того как Женя переехал к ней жить, она совершенно успокоилась. Кошмары по ночам больше не мучили, и призраки мертвых Астаховых в темноте не являлись.

Занятая подготовкой к свадьбе, Лера как-то совсем забыла о Свете. Неделю, наверное, не звонила ей, та тоже не появлялась. А когда Лера все-таки набрала ее, никто не снял трубку. И так день, два, три… Обиделась Светка, что ли, на что-нибудь? Когда Лерка уже начала беспокоиться, подруга наконец объявилась.

– Лерусь, ты не обижайся, я просто хотела побыть одна… – ласково так сказала в трубку, и Лерке на душе стало легче. Вот она, ее любимая Светка, та, с которой она уже третий год дружит, которая столько раз ее поддерживала в сложные моменты. И когда выяснилось, что та лежит в клинике, Лера мигом собралась и полетела к ней.

Больница оказалась далековато, километров пятьдесят по Минскому шоссе. Но клиника шикарная – большое трехэтажное здание среди сосен, а вокруг маленькие домики. Светка лежала в главном корпусе, расположилась на втором этаже, как царица – не палата, а курорт. Посвежела, похорошела, глаза заблестели.

– Ну как ты, рассказывай, – знакомым сиплым голосом спросила Светлана, закуривая на веранде.

– Я нормально, – радостно отвечала Лера. – Позавчера заявление подали.

– Вот как? Поздравляю! И когда же счастливый день бракосочетания?

– Девятого июня. Жужжик сначала хотел девятого сентября, чтобы получилось 09.09.2009, но потом мы передумали. Ждать долго, и погода в сентябре капризная.

– А что будет? Толпа гостей и все в умате?

– Ну, с гостями пока не решили, – ушла от темы Лера. – Да нам никто и не нужен. Я и так с ним счастлива!

– А он?

– Что он? – не поняла Лерка.

– Ну он-то с тобой счастлив?

Лера оторопела от такого вопроса. Да, видимо, хорошо Светке башню сорвало, раз она тут оказалась.

– Ну, не знаю. Как я могу знать? Если женится, то, наверное, счастлив.

Лере почему-то сегодня не хотелось обсуждать подробности своей личной жизни. За последние месяцы она столько гадостей услышала от подруги в свой адрес, что сейчас, когда все хорошо, хотелось говорить о чем угодно, кроме своего счастья.

– Ну, как ты тут? – Она заглянула в палату сквозь прозрачную дверь веранды. Чисто, фешенебельно, ухоженно. На столике у кровати большой букет роз в красивой вазе. – Твой подарил? – кивнула на розы.

– Мой, – с упором на это слово сказала Светлана. – Тебе-то твой цветы дарит?

– Дарит… – быстро ответила Лера, а сама задумалась. Что-то разговор с подругой сегодня не клеится. На одной теме застрял. – Тебя когда выпишут?

– Да скоро уже, послезавтра, – махнув рукой, ответила Светлана. – Я уже нормально себя чувствую.

– Вот и хорошо, – обрадовалась Лера, – будем с тобой вместе гулять, общаться, тусить, как прежде. Мне тебя так не хватает!

Сказала – и сама не поверила своим словам.

Вроде бы и хорошо прошла эта встреча со Светкой – но после нее отчего-то поселилась в душе смутная тревога. Ей бы радоваться – через месяц свадьба с самым любимым, самым лучшим человеком на свете! – а на сердце как-то беспокойно. Опять кошмары стали сниться, через ночь она Жужжика своим криком будила, тот подскакивал, еще толком не проснувшись, прижимал к себе, успокаивал. И страхи вернулись, все время было неприятное ощущение, что кто-то смотрит на нее тайком, следит. И все это начиналось, когда рядом не было Жужжи. Пока он тут – все хорошо и прекрасно. Но стоило только ему уйти на работу, как Лера впадала в жуткую депрессию. Для нее весь мир свелся к Жене, она абсолютно была уверена, что, кроме него, у нее никого в жизни нет.

А кто? Мать – дура отбитая? Она, конечно, так и не познакомила Женю со своей семьей – стыдно. Папашка в дурке лежит. Маманя заливается горькими слезами, носит ему посылки, а он ее из окна матом кроет. Короче, у них там веселуха. Катька от своего, после двести двадцать пятого фингала под глазом, наконец уйти решила. И тоже ревет во все горло – конечно, без денежек муженька тяжко будет, тут решаться надо. Вот и звонят они ей по очереди, жалуются – то мамаша, то сеструха, – обе с придурью, в больнице рядом с батей им самое место. Как-то раз Женька трубку взял, а там мать мышиным голосом пищит что-то. Еще и зятьком назвала, вот позорище! Он даже не понял, кто это. Лера потом полвечера краснела и на мать накричала: сколько уже раз ей говорила, чтоб звонила днем, когда она одна дома! Да и вообще, нечего сюда трезвонить! Надо будет – она, Лера, сама ее наберет.