В сетях интриг

Астахов предвидел это – дело понятное. Мишка, хоть и проработал с ним уже много лет, был и оставался наемным работником. Пусть Андрей и выделил ему долю от прибыли, но эти два процента его явно не устраивали. Хотелось большего – стать полноправным совладельцем. Однако получалось, как в том анекдоте: съесть-то он съест, да кто ж ему даст? Разумеется, появление на горизонте такой опасной фигуры, как Вдовин, не могло не насторожить Мишку.

– Миш, все под контролем, этот человек – то, что нам нужно, вот увидишь, – спокойно отвечал Астахов.

– Да разве нам кто-то нужен? Опомнись, Андрюх! У нас все отлично, замечательный персонал. О чем ты?

– О чем я? – повысил голос Астахов. – Неужели мне тебе объяснять, как я устал от постоянных разногласий и споров с такими, как ты?

В горле Михаила что-то забулькало, заклокотало, захрипело. Андрей даже подумал, что он подавился, но приятель, выдохнув, спросил спокойнее:

– Какие у нас с тобой споры? Что ты выдумываешь?

– Мих, мы оба знаем, что я не выдумываю. Какие? Ну, например, тот фуршет с итальянцами, когда ты чуть не набил Лоренцо морду. Лоренцо – человеку, к встрече с которым мы с тобой полгода готовились, на которого большие ставки делали.

– Да, но он оскорбил нас. Как напился, так начал. Сколько он всякого говна про нас, русских, наговорил – и алкоголики мы, и тунеядцы! Ну не стерпел я такое слушать…

– Во-первых, он сделал это в мягкой форме, а во-вторых, надо быть выше этого. Да и вообще, это не единственный случай. Я понимаю, горячий ты человек, но мне надоело после тебя дерьмо вычерпывать. Пришло время отдать то, что ты не тянешь!

Андрей и сам не заметил, как его занесло. В итоге оскорбил Мишку так, что тот хлопнул массивной дверью, даже не дослушав. Астахов уже через несколько минут остыл и осознал, что погорячился. Вот только сказанного уже не изменить, и разговор этот с тех пор воздвиг между ними непробиваемую стену. Один раз только после того были они по-настоящему близки: когда рыдали на могиле Люси и детей. Мишка к ним домой часто заходил, даже, как подозревал Астахов, неравнодушен был к Люде. Но то чувство возвращения прежней дружбы, возникшее на похоронах, промелькнуло и прошло. Лерку Мишка совсем не принял, не понравилась она ему. Астахов уж ее и подговаривал, чтоб держалась поласковее с ним, подобрее. Она как кошка вокруг него ходила, ресницами своими длиннющими хлопала – не помогло. Всякий раз, как начинал Андрей о своей новой семье говорить, Миша тему менял или вообще поднимался и уходил. Раньше он в семье Астахова был частый гость, а как женился Андрей на Лере, Миха даже звонить на домашний телефон перестал, только на мобильник и исключительно по делу.

А в делах он стал требоваться все меньше, благодаря хорошей организации и работе Вдовина. Тот въехал в ситуацию быстро и уже спустя пару месяцев стал правой рукой Астахова и незаменимым человеком в компании. С его приходом в работе начался новый этап, и именно тогда, как сейчас понял Андрей, он отдалился от семьи. Не из-за Леры это случилось, а пораньше. Помнится, тогда дома его все стало раздражать и напрягать – Люда затеяла перестройку дома, капитальный ремонт затянулся, и с этой своей бесконечной стройкой она стала нервной и беспокойной. И, что самое неприятное, постоянно грузила его своими проблемами, вернее, даже того хуже: сначала кричала «сама, сама!», а потом, наломав дров, бежала к мужу. Взять хотя бы историю с таджиками. Наняла каких-то бестолковых – по-русски не говорят, делают все кое-как, то помещения перепутают, то не там арку слепят. Когда на Астахова еще и Федеральная миграционная служба наехала, он плюнул, таджиков разогнал (не заплатил им, разумеется, за что платить-то?) и начал все заново, обратившись к знакомым: в строительную компанию «СТК», к Стасу Кириллову,[4] и к лучшему дизайнеру Москвы Олегу Игнатенко.[5] Те прислали своих людей, и работа пошла. Но сколько они с женой ссорились тогда, сколько сил и нервов потратили! Знала бы Люська, что ей толком и пожить в этом новом доме не удастся, не стала бы так суетиться…