В сетях интриг

А потом вдруг вскочила и, ни слова не говоря, бросилась вон.

– Эй, Лера, куда ты? – крикнул гость, но ее уже и след простыл.

Он встал, прошелся по этой безобразной гостиной. Вскоре за дверью раздались тихие шаги, но это была не Лера, а Оля.

– Пол, милый, что происходит? – испуганно спросила она. – Хозяйка вылетела из дома как угорелая, прямо как была, в домашних туфлях. Что ты ей такого сказал? О чем вы разговаривали?

Слова Оли перекрыл донесшийся через настежь распахнутое окно шум отъезжающего автомобиля.

– Прости меня, Оленька, – он сжал ее ладонь в своей руке, – но я пока не могу ничего тебе рассказать. Так получилось, что случайно у меня было одно дело к твоей хозяйке… Со временем ты все узнаешь, а пока это не моя тайна, и я не имею права об этом говорить. Надеюсь, ты не обижаешься?

– Нет, что ты, я все понимаю… – пробормотала Оля. – Пол, тут Сережа, охранник, сказал, что у тебя какие-то проблемы возникли на въезде в поселок, не то имя в документах, что ли…

– Ну да, – кивнул он. – Я привык называться Полом, так удобнее, когда живешь в США. Но по паспорту я Павел. Павел Савельцев.

* * *

Идея подружиться с кем-то из обслуги астаховского дома пришла в голову писателю уже давно. Неплохо было бы получать информацию из первых уст, весьма неплохо – но как ее добыть? Обитает-то семейка в закрытом поселке, туда не пробраться… Но недаром Павел всегда считался светлой головой и умел извлечь максимальную пользу даже при минимальных шансах. В досье на Астахова, купленном у того журналистика, в числе прочего указывалась и поликлиника, в которой лечилась семья. Павел попытал счастья в регистратуре – и счастье вновь от него не отвернулось. За триста долларов миловидная шатенка в обтягивающем халатике согласилась продиктовать ему номер телефона няни Боречки и вроде бы даже поверила в легенду. Помнится, он тогда сочинил, что эта девушка раньше служила в его семье и он давал ей рекомендации для Астахова, но потерял телефон, а девушке пришло на старый адрес заказное письмо… В общем, сработало.

Звонил он наугад, не особо надеясь на успех, и каждую секунду был готов к тому, что она огрызнется или вежливо распрощается и скинет вызов. Это бы его не особенно и расстроило – уже имелись в запасе другие возможные варианты знакомства с ней. Но все удалось уже с первой попытки. Оля оказалась очень застенчивой, скромной и доброжелательной деревенской простушкой – именно такой он себе ее и представлял, глядя на фото из досье, которые назойливые папарацци нащелкали сразу после смерти Астахова. Где-то на прогулке им даже удалось подловить няню с малышом – худенькую конопатую девушку.

Постепенно у писателя с Олей завязался телефонный роман, который очень развлекал его. Он назвался американским вариантом своего имени и на всякий случай не афишировал фамилии – все-таки его книги и фильмы выходят на исторической родине. А вот того, что имеет дело с кино, он от Оли не скрывал, ведь это еще больше подогревало ее интерес к нему. Засыпая ее байками из жизни Голливуда, он не забывал и выслушать ее, все время стимулировал рассказы наводящими вопросами. И вскоре знал о ней все, начиная от жизни в деревне и истории робкой первой любви к какому-то Сашке, до всех перипетий, которые девушка наблюдала в доме Леры. А ему именно это и нужно было.

Общение по телефону было для него очень удобно, но в какой-то момент Павел решил, что настало время личной встречи. Оля выглядела точно так, как он ее себе представлял, – конопатое личико, хвостик жидких волос, скромная невзрачная курточка. Зато он выглядел иначе и впечатление произвел соответственное. После двух-трех встреч писатель не сомневался, что Оля уже по уши влюблена в него. Это было и выгодно, и приятно. Конечно, никакой ответной страсти он не питал, но теплые чувства к девушке испытывал. Такой она выглядела доброй, беззащитной, доверчивой и искренней, так преданно любила его и так сильно, всей душой, привязалась к своему воспитаннику. Писатель решил, что, как бы ни закончилась эта история, нужно приложить все силы к тому, чтобы Оля осталась с Боречкой. Было бы просто величайшей жестокостью нанести им обоим невыносимый удар и разлучить их.

* * *

Машиной Лера управляла совершенно на автомате. Что удивительно, даже не гнала, вела, где это было необходимо, даже аккуратно, с соблюдением правил дорожного движения. Видимо, сказался опыт езды под градусом. Голова почти отключилась, лишь изредка воспаленный мозг выдавал обрывки каких-то мыслей: «Все уши своим Женей прожужжала… Не говори со мной о свадьбе… Цветы дарит ей… И мне…. Ха-ха-ха! Пышная свадьба…» Одними губами она повторяла их, уже не понимая, о чем и зачем. Надо бы еще раз хорошенько прореветься, чтоб легче стало, но глаза оставались сухими.

«А может, все вранье? – промелькнула вдруг надежда уже на въезде в Москву. – Может, он все придумал! И документ подделал. Зачем? Может, у него свои личные цели, откуда мне знать…» От такой напряженной умственной работы ее даже бросило в жар. Скорей бы, скорей попасть к Светкиному дому…