В руках насильников. Попробуй выжить!

Физическая боль ужасна, но та боль, которую я испытываю из-за ревности к моему любимому, еще страшнее.

Пока я лежу задумавшись о Владиславе, кто-то пристраивается к моему рту и спускает в него. Следом идет другой и делает тоже самое. Я молча высасываю остатки, находясь в каком-то странном трансе. От моего заднего прохода отстали и я пытаюсь осознать свои ощущения внутри.

Сегодня меня накормили таким количеством спермы, что она уже булькает в моем желудке. Мне противно. Безумно противно, но я продолжаю глотать и высасывать. Плачу и глотаю.

Эти люди растоптали меня морально уже настолько, что я вряд ли, когда-нибудь, почувствую себя нормальной. Мне кажется, что я не достойна, чтобы меня любили… Владислав поймет, что я не достойна, это только вопрос времени и он сразу же разлюбит меня.

Кто-то из парней для прикола оттягивает мою губу и смеется. Бьет несколько раз по лицу, но я уже не особо чувствую. Мой мир рушится и я не могу до конца понять, что происходит. Мне помочь может только один Владислав, но он сейчас ушел и я не хочу думать о том, что он сейчас в туалете с другой…

И вот, в ход пошла пятая бутылка… Парни пьют ее гораздо медленнее, и все мое внимание сейчас сосредоточено на том, выпьют они ее или нет.

Вот темноволосый разливает по стаканчикам, поднимает тост… Смотрит на меня и смеется. Я отворачиваюсь от него, чтобы лишний раз не привлекать его внимание.

Как же получилось так, что Владислав оставил меня здесь? Знает ли он, что его дружки – настоящие маньяки? И почему он ушел с той, другой? Разве он не обещал мне, что не будет встречаться с другими девушками? Я старалась удовлетворять его, не жалея себя, а он, в день нашего последнего свидания, пришел с другой… А как же наш прощальный минет?

Слезы снова и снова текут по моим глазам. Мое тело растоптано и уничтожено, а в душе твориться, черт знает что.

Мне хочется бежать сейчас туда, где Владислав развлекается с той, другой, но я не могу… Пока не могу.

Парни весело смеются, и снова идут ко мне. Я отключаюсь от резкой боли, потому что мне в задний проход снова вставили что-то холодное и кажется, несоразмерное.

Не знаю, сколько я была в отключке. Все мои насильники валяются недалеко. Темноволосый лежит прямо на полу сзади меня и в его руках, я вижу точно такое же гинекологическое зеркало, которое я ввинчивала Михаилу сегодня в задний проход. Так вот что они там засовывали мне! Твари!

Так, надо взять себя в руки и привести мысли в порядок, да и тело… Затем идти к Владиславу. Кое-как поднимаюсь на ноги, все кружится и что-то сзади тянет меня вниз. Осторожно трогаю задний проход и прихожу в ужас! Эти подонки реально порвали мне его? Подхожу к зеркалу возле двери, поворачиваюсь спиной и раздвигаю ягодицы…

Мне едва удается сдержать крик. Из моего анального отверстия торчит огромная розовая кишка, сморщенная, словно лепестки розы. По ее краям видны кровоподтеки. Сам сфинктер мне так и не удается увидеть, он скрыт полностью за этой висящей блямбой.

От ужаса, все мое тело охватывает огнем. Зачем они сделали это со мной? Как я теперь буду жить с этим? Как я буду ходить в туалет? Черт, да как с этой штукой вообще сидеть?!

Ходить очень больно, я ощущаю, словно что-то инородное торчит из моей задницы. Слезы снова душат меня. Смотрю на этих спящих боровов. Все шестеро посапывают, словно дети. Не могу поверить, что мой сын, когда-нибудь, станет таким и будет насиловать девушек!

Нет! Этого никогда не будет! У этих парней – плохие гены! Плохое воспитание! Никто и никогда не учил их состраданию! Никто не рассказывал, как надо правильно обращаться со своим членом!

Выхожу за дверь и плетусь в туалет, в надежде увидеть там Владислава, но там никого нет. В полном отчаянии я выхожу в коридор и натыкаюсь на моего малыша.

– Мама, все в порядке? Почему ты так долго? Почему папа ушел с другой тетей? – сразу сыпятся вопросы.

– Я не знаю, милый, не знаю… – вытирая слезы говорю я.

– Почему ты плачешь? Тебя били? – с ужасом спрашивает сын.

– Да, сынок, маму жестко избили, опять, – начинаю рыдать, уже не в силах сдерживаться.

– Кто это сделал? Зачем они это сделали?! – сын тоже начинает плакать, обнимает меня и пытается утешить. – Они снова будут бить тебя?

– Нет, милый, успокойся. Они больше не причинят мне вреда. Они спят, а мы можем с тобой просто уйти, пока они спят, – тихо шепчу я ему, гладя его по голове.

– Давай, ты свяжешь их, как дядю Мишу?! – предлагает малыш и я понимаю, что он дело говорит.

Достаю из сумки все, что не успела выкинуть, веревки, пару наручников, скотч и несколько мотков разных проводов. Не знаю, зачем они, но думаю, пригодятся, если не хватит веревок.

Наручники я закрепляю на руках темноволосого и самого свирепого бугая. Остальным я просто перевязываю руки и ноги. Затем, для убедительности, я каждому из них заматываю рот и обматываю их тела, чтобы они не рыпались.

Первым приходит в себя темноволосый и начинает отчаянно метаться, испуганно смотря на меня.