В разгаре лета

Бородач, имени которого Элиас не знал, добавил: . - Старик, а соображения как у теленка.

- Сассь подбил многих держаться в стороне, - произнес Аоранд. Теперь, пожалуй, не один Фома неверный прозреет.

Ночь они провели на том же хуторе Рабавеэре. Хозяйка наварила им большой чугун картошки и нажарила свежезасоленной свинины. Откуда-то выудили и бутылку водки. Пили мало, - видимо, людям было не до того. Элиас и сегодня бы напился, чтобы спастись от мучительных мыслей, но напиваться в одиночку не хотелось.

Элиас понял: ни Ойдекопп, ни Аоранд не боялись того, что их обнаружит здесь милиция или истребительный батальон, Как выяснилось, Аоранд со своими двумя спутниками скрывались тут и раньше. Но караул все-таки выставили.

Элиас позавидовал нервам Ойдекоппа и Аоранда: оба, едва забрались на сеновал, тут же уснули. Сам он долго не мог задремать, пока не провалился наконец в какой-то туман, когда сам не знаешь, спишь или нет. Он видел какие-то кошмары, понимал, что все это происходит во сне, но не мог заставить себя очнуться.

Бредовые видения возвращали его в одну и ту же ситуацию.

Он бежит. Вокруг простирается бездонное болото. Преследователей он не видит. Просто знает, что за ним гонятся и, если ему не удастся оторваться от преследователей, его расстреляют. Ноги вязнут в густом мху, бежать тяжело. Сил становится все меньше, дыхание прерывается. Но он заставляет себя бежать дальше. Падает на четвереньки, поднимается, кое-как бежит, падает снова и больше не может встать. Пытается удирать ползком, но и ползти ужасно трудно. Он видит, что волостной старшина Харьяс с осуждением следит за тем, как он во что бы то ни стало пытается удрать. Элиас прикрывает веки, чтобы не видеть злого взгляда старшины и кривой презрительной усмешки. Но лицо Харьяса по-прежнему плавает перед ним. Харьяс что-то кричит. Что именно, понять нельзя. Наконец Элиас понимает, что старшина зовет преследователей, которые вот-вот настигнут его. Крик этот словно бы пригвождает его. Жуткий, смертельный страх заставляет Элиаса грызть кулаки, лишь бы удержаться от стона.

Вдруг он оказывается рядом с Ирьей, и та уверяет его, что он никого не должен бояться. Ирья целует его, а он все прислушивается, не раздастся ли топот преследователей. Ирья зажимает ему ладонями уши, но он отводит ее руки. "Никому не придет в голову искать тебя у меня", - говорит Ирья. "Они видели, что я бежал в эту сторону", - оправдывается Элиас. "Нет, никто не видел. Просто тебе кажется. За тобой даже не гонятся". Ирья нежно смотрит на него. Он вдруг чувствует себя счастливым. Чувство опасности исчезает: он весело смеется и обнимает Ирью, которая тоже смеется. Вдруг Ирья куда-то исчезает, а он опять в лесу и волостной старшина зовет преследователей, Элиас вскакивает, он снова в состоянии бежать и вскоре ререстает слышать крик Харьяса. Элиас продирайся вперед сквозь кустарник, перескакивает через ручей, увязает в мягкой тине, выкарабкивается и попадает в большой город. Сперва там все чужое, потом становится знакомым. Он попадает в старый дом с толстыми известняковыми стенами, входит внутрь. Понимает, что это его мастерская. Вокруг собираются рабочие, все смотрят на него как-то странно. Среди других он видит Ирью в замасленном комбинезоне, она смотрит на него таким же странным взглядом. Элиас хочет что-то сказать, но не может выговорить ни слова. Он только шипит, и люди вокруг усмехаются. Ирья тоже. Все обступают его, стискивают в толпе, словно хотят задушить. "Он сам себя осудил, иначе зачем бы он пришел?" - кричат люди. Ирья тоже кричит, никто ему не сочувствует.

Картины эти повторяются, перепутываются одна с другой. Элиас напрягает всю свою волю, лишь бы отогнать их. Но и сам не понимает, проснулся ли он уже, чтобы не видеть этих кошмаров, или и пробуждение тоже ему снится. Все становится еще путанее и хаотичнее, кошмарный кавардак призраков целиком погребает его под собой.

Утром они возвращаются в деревню. Элиас не заметил, какой дорогой они добрались до Вали. Лишь при виде знакомого сарая он понял, что Ойдекопп привел его на сенокос Поомпуу. Элиас не слишком радовался предстоящей встрече с зятем. С тех пор как Роланд навязал ему оружие, они не встречались. Вряд ли отношения их смогут остаться прежними. Слишком хорошо он разглядел подлинную сущность Роланда Поомпуу, этого хитрого, расчетливого человека, для которого люди ничего не значили.

И тут, как по заклятию, появился Поомпуу с граблями на спине, словно его интересовал только сенокос.

Без всяких вступлений он начал рассказывать, что творится в деревне.

- В волостном исполкоме уже сидит Вахтрамяэ, - деловито доложил он. У него и еще у шести-семи красных - винтовки. У Мяэ-Прийду и Кадака-Иоозепа, у нашего Расмана, у батрака Харьяса, у Трууверга, у Касси-Кольята и, кажется, у Леэтса. Поговаривают, будто Юулиусу Вахтрамяэ оставили в помощь и бойцов истребительного батальона, но думаю, это бабья болтовня. A мне...

Волостной старшина прервал его.

- Хутора жгли? - спросил он с волнением,

Аоранд съязвил: