В рабстве у бога

Я тайно надеялся, что она испугается. Может, в подобном создании заложена какая-нибудь бесовская червоточина, которая не позволит ей пройти обряд крещения? Тем самым и на фламатер, и на синклит была бы брошена тень. Сознаюсь - после услышанного о судьбе Рогулина мне бы стало легче, однако биокопия с радостью ухватилась за эту идею. Назвала её "свежаком", а "свежак" и "долбежку" она любила.

Василь Васильевич только руками развел.

- Лосиха и есть лосиха! Как ты выражаешься?!

- Зато все понятно, - огрызнулась она. - Я - девушка простая, не из куриных окорочков слепленная. Родственники мои по лесу бегают. Кто, кроме меня самой, обо мне позаботится. Спасибо вам за милость, но в этой халупе я жить не намерена.

Я засмеялся - женщина всегда остается женщиной, из чего ты её не слепи: из ребра, из глины, из мяса. Биокопия бровью не повела, только добавила.

- Я уже устроилась в коммерческую палатку, побольше кандидата наук буду зарабатывать. Будут бабки - и документы появятся. Все будет.

Что ж, за неё можно было не беспокоиться - она не пропадет. Уже уходя, я услышал, как биокопия приказала.

- Давай-ка, друг милый, баюшки. Болтать сил больше нет.

В коридоре, не в силах справиться с любопытством, я поинтересовался у вышедшего провожать меня Василь Васильевича.

- Значит, она и тобой не брезгует?

- Каждую ноченьку безжалостно терзает, - вздохнул фавн. - Сил больше нет.

Я вытаращил на него глаза.

- У тебя нет сил?!

Тот промолчал, опустил голову, а биокопия, направлявшаяся в ванну, сказала:

- Будет знать, как моих сестричек и прочую лесную родню мучить. Надо же, греховодник старый, беременную зайчиху Пелагею и ту трахнул. Сам хвалился.

- Дурак же ты! - не выдержал я. - Язык за зубами держать надо. Теперь отрабатывай.

___________

В Гусь-Хрустальный я прибыл автобусом из Владимира и первым делом отправился по указанному Неволиным адресу.

Жил мой товарищ по несчастью на окраине в собственном доме, в самом конце кривого переулка. Изба-пятистенка выглядела угрюмо, обездоленно, на одном из окон оторвался ставень, стекла присыпаны пылью - видно, их годами не мыли. Наглухо зарос палисадник. Наклонились вереи, и створки деревянных ворот ребрами легли на землю. Что-то то подсказало мне, что спешить с визитом в это мрачное логово не следует. Для начала я решил расспросить соседей, что за человек Борис Петрович Добрюха и настолько ли он дур(н, насколько прикидывается. Я представился страховым агентом. Никто, оказывается, придурком его не считал - так объяснил сосед-пенсионер. Случается, находит на Бориса Петрович - это да. Бродить начинает, вышагивает и вышагивает, сутками шляется по городу. Словно что-то ищет. Но чтобы, как наш местный дурачок Ванька Грозный - ни-ни! Мужик самостоятельный, что починить, бабы к нему несут. Копейку любит. Скопидом, каких свет не видывал - это да. Что ни найдет, все во двор тащит. Плюшкин, так сказать, местного масштаба. Вот избу привести в порядок, вокруг дома территорию почистить, до этого руки не доходят. Денег, говорит, нет, а у самого в подполе мешки долларов хранятся. Наверняка... По причине жадности в рот спиртного не берет.

Я мог быть спокоен - такой человек браслет не упустит.

- На здоровье не жалуется?

- Побойтесь Бога! Как огурчик - это да.

- В последнее время Борис Петрович никуда не отлучался?

- Бога побойтесь! Вчера его видел.

Можно было возвращаться. Одно только не давало покоя - если такая колоритная фигура как Добрюха считается в этом городке вполне нормальным, дай Бог, каждому, человеком, чем же мог среди местных жителей прославиться Ванька Грозный?

- Да что вы! - замахал на меня руками пенсионер. - Он же по городу с цепью через плечо разгуливает. И толстая, должен сказать, подлюка, как якорная. Метра четыре длиной...

Тут спорить было не о чем - цепь в четыре метра длиной была весомым доказательством придури. По дороге на вокзал, откуда отправлялись автобусы на Владимир, выбравшись из лабиринта проулков на окраине, я никак не мог избавиться от сосущего ощущения недосказанности. Все-таки стоило взглянуть на человека, который случайно вляпался в нашу общую тайну. Может, он помнит какие-нибудь детали - действительно, жадность и любовь к одиночеству никак не позволяют причислить человека к придуркам. В противном случае все мы в той или иной степени придурки.

Но как отыскать Добрюху в городе? Эта задача представлялась мне неразрешимой. Оставалось положиться на удачу.