В рабстве у бога

- Как сердце подскажет. Хочешь, спасителем, хочешь бездушной машиной. Что ты, Володя, себя насилуешь, зови меня на "вы", самому же неловко. И постарше я тебя буду.

- На сколько же?

- На шесть с половиной миллионов лет. Да ещё с гаком.

Я поперхнулся, однако тон не сменил.

- Прекрасно сохранились.

Спаситель вздохнул.

- Как раз нет. Все, парень, ветшает. Даже святость. Ей тоже подпитка нужна, поклонение, мольбы, фимиам.

- И в чем же ваша святость заключается?

- А в том, дорогуша, что сидел я шесть с половиной миллионов лет на вашей планете и ни во что не вмешивался. Катись оно все своим чередом. Надеялся - может, и архонты, в конце концов уразумеют, что с божественным промыслом грех спорить. Тем более бороться... Должен признаться, много я повидал земелек, но нигде не встречал такого чистого небосвода. Самая редкая диковинка во вселенной - голубое небо.

- А на вашей родине? Вообще, интересно узнать, с кем имею честь? С одним из погибших членов экипажа или с самим кораблем, как, то бишь, назвал его Рогулин - фламатером?

Старик явно обиделся.

- Во-первых, - сухо объяснил он, - мы, цивилизация Ди, не страдаем широко распространенной на Земле манией неприятия чужого. Мы не расисты, и для нас, что искусственное мыслящее существо, что естественное - все едино. Раздрая нет, все мы дети природы и Творцов. Во-вторых, стоит ли во всем доверяться этому спившемуся брехуну. Он требовал от меня невозможного, желал странного - ни больше, ни меньше, как облагодетельствовать человечество. За мой счет. И самому в дураках не остаться. Да ещё гарантии ему подавай, что все случится по его замыслу, по его велению. Совсем без царя в голове человек! Разве я похож на чудесную щуку? Я его понимаю, он продукт эпохи, возомнившей, что в человеческих силах соединить личное счастье с общенародным, большим. Вплавить, так сказать, одно в другое, и в результате получить светлое будущее. Однако человеку дано только предполагать... Как я ему не объяснял, что создать рай на одной малюсенькой пылинке-планете, затерявшейся на ногте у одного из Творцов, также нереально, как построить социализм в одной отдельно взятой стране, - толку не было. Удивительно! - старик неожиданно, с размаху, хлопнул себя по ляжкам. - Почему люди так уверены, что меня можно взять на фуфло? Потрясти, так сказать, мое воображение грандиозностью задачи? Бейтесь головой об стену сколько угодно - я-то здесь причем? Да, есть доля истины в том, что не может быть всеобщего счастья вне совокупности единичных, частных счастьиц. Но, милые мои правдолюбцы, - нельзя же всем, все и сразу. Зачем голову терять? Надеюсь, - старик подозрительно глянул на меня, - вы явились сюда не для того, чтобы опробовать очередной рецепт достижения светлого будущего? Сокровищ, женщин у меня в запасниках тоже нет. Если мы даже сойдемся в цене, то алмазы ещё надо добыть, огранить, сбыть, да так, чтобы и намека не было, откуда они появились. Насчет женщин... - старик вздохнул. - Милый мой, Дон Жуаном надо родиться.

- То-то вы не знаете, что привело меня сюда, - съязвил я и бросил в его сторону пристальный взгляд. Даже при сверхчувственном восприятии он предстал передо мной в том же конкретном, хорошо воспроизведенным облике Создателя, известном по иллюстрированным религиозным книжкам.

- Честно - не знаю! - старик положил руку на сердце. - Мне добродетель не позволяет в чужие мысли заглядывать.

- Пояс ищу, - буркнул я. - Заветный. Подарок наставника. Без него зарез, видите, шерсть на руках прорастает, кончики ушей на глазах острятся. В копчике свербит - того и гляди, хвост начнет расти.

- Тю-тю-тю, - запричитал старик. - То-то я смотрю, ты ни под какие среднестатистические рамки не подходишь. Уж не из бисклаваретов ли?

Я жарко схватил его за руку.

- Да, я - человек, но у моих предков было что-то... волчье.

- Знаю я эту историю, - кивнул старик. - На моих глазах происходило. Желаешь пояс вернуть? Чем же я могу тебе помочь? Эта вещица дорогого стоит. Ручной - ну, скажем, нательный - деформатор времени. К сожалению, мое могущество до этого не доходит.

- Хотя бы узнать, кто похититель и где он его прячет. Нельзя же допускать, чтобы пояс попал в лапы всякой бичуры.

- Вообще-то в тонкие миры я стараюсь не заглядывать. И пространств с меньшим числом измерений - как вы их называете, Гашарв - избегаю. Не хватало ещё привлечь их внимание. Сколько лет я изводил эту нечисть в округе. Чуешь, какой здесь воздух? А прозрачность атмосферы? А рыбы, звери, птицы? Красота!.. А ты меня на что толкаешь?

- Я обязуюсь возместить расходы, приложу все силы. Буду трудиться без сна и отдыха...

- Еще неизвестно, хватит ли у тебя сил, способен ли ты возместить затраты, не коротки ли у тебя руки.

- Кровью, что ли, придется подписываться? - угрюмо спросил я.

- Зачем кровью. Я поверю на слово. Это, знаешь, какая сила. Куда более могучая, чем кровь. В начале было слово. Заговор - он и на плоть, и на дух действует. Так что смотри, уговор дороже денег.

- Что же по уговору мне придется исполнить?