В рабстве у бога

- Мы работали чуть севернее Оймякона. Места глухие, заброшенные редко-редко нам встречались якуты-пастухи, гонявшие стада оленей. Повсюду сопки, от полутора до двух тысяч метров. На их вершинах строители и закладывали бетонные пилоны с центрами, сверху сооружали деревянные пирамиды, которые оканчивались визирными барабанами. Такой, знаешь, полуметровый оперенный, деревянный цилиндр... Над центром сооружался наблюдательный стол, и в несколько видимостей мы измеряли углы на соседние пункты.

Итак, расположились мы на берегу Джормина и вот почему. Направления на ближайшем пункте мы открутили, редукцию сняли - делать наверху больше нечего. По рации сообщили, что, по крайней мере, неделю вертолета не будет. Это обычное дело. Мы спустились с перевала к речке, на горе сидеть не сладко. Воду, дрова на себе приходилось носить.

Поутру выбрался я из палатки - красота вокруг несусветная, небо как раз по ночам только-только темнеть начинало, а то большую часть суток то вечерняя, то утренняя заря. По противоположному берегу за пределами поймы Джормина отрог Брюнгадийского хребта бежал. Этакая, знаешь, цепь вершин. Вот что удивительно - одна из сопок как бы из строя выскочила. И форма какая-то необыкновенная: ровненький такой конус и вокруг вершины поясок. Скорее балкончик. Я долго его сначала в бинокль, потом в теодолит рассматривал... Вершина горы как бы срезана, и на плоское основание взгромоздили идеально ровный конус. Только меньшего диаметра. Как шапка, представляешь?.. Этакое, я бы сказал, архитектурное завершение. Приятели мои ко всем этим природным причудам были равнодушны, а я в ту пору был отъявленный романтик. И запала мне мысль покорить ту сопку, добраться до купола, посмотреть, что там такое.

Сказано-сделано, взял ружьишко, предупредил, что отправляюсь на охоту, - и потопал. Добрался до подножия сопки - гора как гора; с близкого расстояния и купол уже не казался таким округлым и лезть метров четыреста по пологому, перетянутому осыпями склону не хотелось. Огляделся - вокруг тот же мох, густо покрывший камни, стланик, по распадкам редко натыканы хилые карликовые березы, кустарниковая ольха... Полярных куропаток видимо-невидимо. Приметил я стайку, начал подкрадываться - птица там непуганая, так что шел я, чуть согнувшись, стрелять не спешил. Они подпускали на верный выстрел. Вдруг мох под ногами поехал, и сел и на пятой точке сполз до низа обнажившейся каменной плиты. Повернулся - и обомлел. Под мхом таился не камень, а металл. Поверхность неровная - скорее, необработанная, как бы сразу после отливки, даже раковины кое-где сохранились, и ржавчина какая-то с прозеленью, на плесень похожа. На ощупь склизкая, противная...

Рогулин нервно потер пальцы и на некоторое время примолк. Я глазами показал на бутылку, но он отрицательно покачал головой, потом, внезапно наклонившись ко мне, понизив голос до шепота, продолжил. Зрачки его странно расширились и горели безумной голубизной. Словно два вырезанных из небесной сини пятака...

- Посредине плиты, - он очертил пальцем полукруг в воздухе, - овал, метра полтора в длину. Тончайшая волосяная нить, геометрически совершенно правильная. Я сдуру и наступил на это место - плита тотчас начала опускаться, я вслед за ней. Нет, я не очень испугался, просто опешил наткнулся, мол, на вход, ведущий на какую-нибудь военную базу. Сейчас меня охранники материть начнут: кто, откуда, зачем в люк полез? Что это могло быть? Ну, пункт управления... Станция слежения за спутниками. Первая мысль была - вот вляпался! Так и въехал по опустившемуся овалу внутрь какой-то шлюзовой камеры. Знаешь, камера оказалась подобна кубу, даже для одного человека тесновата. Вдоль одной из стен засветились, потом начали перемигиваться лампочки. Потом и потолок засветился.

Нет, вру - мысль об инопланетном происхождении у меня в первый же момент мелькнула, но я как-то сразу придавил её. В те годы мы все были заряжены на космос. Уже в камере я уже вполне осознанно подумал о пришельцах - уж очень невелик был объем шлюза, потолок низкий. Влез, уперся головой, посетовал - что за мелкота, эти марсиане. Явно не на людей помещение рассчитано, - он усмехнулся. - Видишь, какой храбрый. Сам вошел, никто силком не тянул.

Мы чокнулись.

- Конечно, первым делом я решил поднять тревогу, - наконец подал голос Рогулин. - Прибежал на стоянку, бросился к рации - меня едва оттащили. Пригрозили, что свяжут, если не угомонюсь. На смех, правда, не подняли, но идти со мной, кроме бригадира, никто не захотел. На следующее утро отправились. Искали, искали это место, так и не смогли найти. Вчера я был в растрепанных чувствах, надо было как-то отметить вход, да я не сообразил. Так и вернулись ни с чем. Тут уж надо мной посмеиваться начали. Я ночь не спал и с рассветом опять туда же. Представляешь, сразу нашел вход! Нет, чтобы задуматься, прикинуть - почему же так получается? Неужели я самый хороший? Нет, чтобы постоять подумать... Нет, я от радости сразу в распахнувшийся люк полез.