В преддверии Нулевой Мировой войны

Торопливым шагом Александр вышел из квартиры и поднялся по скрипучей деревянной лестнице на третий этаж. Из кабинета безопасника, напротив логова радиста, пробивалась узкая полоска света. Все еще работает, но поздно, предупредить убийство посла и стрелецкий бунт не сумел. Вместе будем отвечать перед руководством Мастерграда, подумал временный руководитель посольства. Заходить не стал, у каждого собственная работа. Расписавшись в журнале у радиста за получение телеграммы, спустился на первый этаж. Зашел в кабинет, глухо щелкнул выключатель, под потолком загорелась мутноватая лампочка мастерградской работы. Звякнул открывая сейф ключ. С шифровальным блокнотом в руках он присел в кресло за рабочим столом. Достал из кармана трубку, закурил, выпустив густой клуб дыма в открытое окно, на улице несмотря на позднее время еще тепло. Конечно мальчишество, но это давало повод отсрочить ознакомление с приказом Мастерграда. Только когда докурил он пододвинул к себе бумаги и принялся расшифровывать телеграмму. Наконец, закончил. Откинувшись на спинку кресла, некоторое время потрясенно смотрел на результаты, затем широко улыбнулся. Руководство города не усматривало персональной вины ни его, ни сбушника. В целом их действия признали правильными. Противники царя Петра слишком могущественны а инерция исторического процесса чересчур велика. Посольские сделали все, что было в их силах. Александра назначали на должность руководителя посольства и наказали готовиться к прибытию спецгруппы спецназа. Срок до конца недели.

* * *

После бунта Москву испуганно затихла и словно обезлюдела. Посадские предпочитали сидеть дома, по избам и если даже приходилось выйти на улицу, то передвигались почти бегом. Бояре и дворяне побогаче, кто мог, отпрашивались у царя отдохнуть от столичной суеты в подмосковных имениях. Усиленные патрули рослых, усатых гвардейцев встали у городских ворот и подступах к Кремлю, в стрелецкие слободы никого не пропускали. Оставшихся в живых полковников вызывали по одному в Преображенское. Уже вечером князь Федор Юрьевич Ромодановский по именному указу государя занялся расследованием заговора, приведшего к стрелецкому бунту. Несмотря на прекращение гонений на староверов и отсутствие задолженностей казны перед стрельцами, они все же восстали, к тому же на несколько лет раньше, чем в известной попаданцам истории. Значит враги царя начали сильно заранее и узнать кукловода, который стоит за бунтом, жизненно необходимо. Розыску подлежали многие сотни задержанных стрельцов: и доставленные из слобод и плененные после боя на Яузе. Несколько дней в Преображенское тянулись сопровождаемые верховыми гвардейцами телеги с закованными пленниками. Помещений в приказе не хватало, сажали под крепкий караул по избам и подвалам деревенских. Их самих временно переселили.

Тонкие методы психологических допросов еще не применяли. Сыск в семнадцатом веке немыслим без пыток, никакие следственные действия без физического насилия при допросе не велись ни в Европе, ни в России. В некоторых западных странах пытки начали отменять только с XIX века, дольше всего они держались в законодательстве Пруссии, Франции и главной поборницы гуманизма Великобритании. Впрочем, по повелению царя подьячие Преображенского приказа особо не зверствовали. В отношении простых стрельцов ограничивались тем, что зажав левую руку в специальной дощечке с вырезом, загоняли под ногти иголки или заостренные щепки. Метод очень старый, средневековый, наибольшую популярность получивший в XVI–XVII веках. Подьячий, подождав, когда пытаемый проорется проплачется, спрашивал с ласковостью: Кто надоумил бунтовать? Что знаешь о связях главарей мятежа с боярами и верхними людьми? Процедура для попаданцев страшная, а для аборигенов почти обыденная, таким образом выпытывали «подноготную» не только у подозреваемого в разбое, но и у свидетелей и даже потерпевших. Именно поэтому народ стремился иметь как можно меньше дел с тогдашними органами правопорядка. По-другому обошлись с руководителями бунта. В добром десятке застенков без устали прижигали несчастных раскаленным железом, вздымали на дыбу, били кнутом, сняв, отпаивали водкой и без устали выпытывали кто надоумил на бунт. Из узких окон под самой крышей доносились душераздирающие крики несчастных. Челядь Преображенского дворца бледнела, торопливо крестилась и предпочитала десятой дорогой обходить застенки. Дознание продолжалось даже ночью при свете факелов, свечей и новомодных керосиновых фонарей, менялись только уставшие за день дознаватели. Царь пожелал слышать собственными ушами что именно расскажут его смертельные враги. У дверей пыточной останавливался кожаный возок. Петр в сопровождении Меньшикова заходил в избу. Выходил оттуда уже вечером, бледный и непривычно задумчивый, глаза одичалые.