В предчувствии атаки (СИ)

Если сказать вкратце, то Алексей Разумовский и царевна Елизавета свет Петровна не смогли разминуться и в этой реальности. Вот только история была другая, более счастливая. Елизавета не получила свою императорскую корону, зато получила женское счастье и великую славу как самый ярый огненный маг империи, враги чувствовали дрожь в коленках, когда слышали два слова − Огненная Валькирия. Можно сказать, этой темпераментной неугомонной красавице не хватило буквально шага до ранга вершителя. Брак царевны и уникального менталиста благословил сам Пётр Первый. К тому времени, когда уже появилось первое поколение после Великого Прорыва, многим стало понятно, что чем сильнее супруги, тем сильнее и одарённее дети. Так от такого союза все остались только в выигрыше. Род Деда вёл свою линию от старшего сына Алексея и Елизаветы, и я был не первым, кто обладал двойным даром. Второй сын перенял дар отца и отметился во многих сражениях, проявив талант как в менталистике, так и в мастерстве иллюзии. Его появление на поле боя обычно приводило к заиканию и седым волосам противника. Умел предок пугать до смерти. Младшая же дочь, Мария, унаследовавшая талант матери, но более мягкий характер, стала женой одного из скандинавских королей, что привели к интересным последствиям для рода Разумовских.

Самое удивительное то в этой истории, что отличавшая в моём мире любвеобильностью красавица Елизавета здесь прославилась как на редкость верная и любящая жена. Алексей Разумовский в свою очередь видел только её, не замечая больше ни одной прелестницы, к какому бы знатному роду она не принадлежала. В его глазах отражалась только его Лиза, яркая как огонь и живая, как сама жизнь. А ведь мог, благо закон позволял, привести в дом ещё две жены. Сей удивительный для меня факт по первах сильно шокировал. Не привык я к тому, чтобы наши мужчины заводили гаремы. А тут вот так. Хотя потом всё взвесил и понял, что смысл в этом был заложен другой. Намного глубже и серьёзнее, чем обычное разнообразие в интимной жизни.

Первыми преимущества многоженства поняли азиаты, для которых иметь несколько жён и вагон наложниц было вполне привычно. Потом потихоньку такую модель семейных отношений приняло и большинство других стран. Во-первых, сильных одарённых было не так уж и много, во-вторых, возможность усилить свой род путём вхождения в него нескольких женщин с сильными генами давала шанс повысить силу крови, в-третьих, союз с несколькими, к примеру, богатыми и знатными родами повышала социальный статус. И это не единственные плюсы подобных союзов. Надо признать, что не все в те времена в российском царстве обрадовались подобному веянию. Начал нововведения ещё царь Алексей Михайлович, решив женить старшего сына на двух боярских дочках. Не вышло. Старики встали на дыбы. Но Пётр Первый, как известно весьма темпераментный и любвеобильный мужчина, сумел всё же изменить ситуацию. Именно он ввёл закон, позволяющий мужчинам иметь трёх официальных жён.

Не только царевна Елизавета прожила свою жизнь иначе, но и её отец. В его семейной жизни не было таких драм, как в моём старом мире. Ему не пришлось запирать жену в монастыре и терять сына. Изменившийся мир позволил жизни потечь совсем другим путём. Евдокия Лопухина оказалась целителем с большим потенциалом и сыну Алексею передался её талант. В итоге он благоразумно отказался от императорской короны, дав дорогу своему сыну, из которого знаменитый дед сделал достойного правителя. Вторая жена… Видимо, от судьбы нельзя уйти и в другом мире. Екатерина появилась и здесь, и тоже благодаря Меньшикову. Да, она не была родовитой, зато обладала сильным огненным даром, позволившим Петру заткнуть рты всем недовольным. От Евдокии у Петра был сын Алексей и дочь Наталья, а вот младшая жена, имевшая странную особенность успокаивать огненный темперамент мужа, принесла ему двух дочерей и сына Павла. Все их дети тоже закончили свои дни в кругу семьи. Вот таким образом первый российский император получил вполне спокойную семейную жизнь, с детьми и внуками. И благодаря старшей жене и сыну умер от глубокой старости, а не от диких мук в окружении алчущих придворных, плетущих собственные заговоры.