В праздник цветущей вишни

«В результате японо-германских переговоров, – говорилось в послании, – оба правительства пришли к пониманию того, что при подписании пакта должен быть включен специальный пункт для координации вышеуказанных действий».

Фраза в послании председателю Тайного совета была сформулирована туманно, и чувствовалось, что за этим туманом что-то скрывается.

– Узнаю твой осторожный стиль! – рассмеялся Одзаки. – Не лучше ли сказать прямо, что это значит.

– О нет, – возразил секретарь. – Дипломатам язык дан, чтобы скрывать мысли. Послания преследуют ту же цель. Об этом специальном пункте нельзя говорить нигде и никогда... Никогда!.. – повторил секретарь правительственного кабинета и назидательно поднял палец.

Секретарь кабинета имел в виду секретное дополнение к пакту, направленное непосредственно против Советского Союза.

Через несколько дней после дружеского разговора секретаря правительственного кабинета Кадзами с журналистом Одзаки в японское министерство иностранных дел приехал советский посол Сметанин. Он обратился к Арита с вопросом: верны ли слухи о предстоящем японо-германском политическом договоре? Арита был дипломатически вежлив, сдержан, но все же вынужден был признать, что действительно подобный договор обсуждается, но направлен против Коминтерна и никак не повлияет на отношения Японии с Советским Союзом.

– Вам не следует беспокоиться, господин посол, – добавил Арита. – Мы хотим только защитить наши страны от коммунистической пропаганды. Я буду до конца откровенен с вами – у нас существуют идейные разногласия, как вы сами мне говорили, между капитализмом и коммунизмом. Это теоретический спор и не имеет никакого значения в отношениях между нашими странами. Надеюсь, мы скоро подпишем конвенцию о рыбной ловле... Поверьте мне, я не стал бы скрывать от вас, если бы договор с Германией имел какие-то другие цели...

Арита вежливо втянул воздух сквозь зубы и мило улыбнулся с таким искренним выражением лица, что вряд ли кто-нибудь мог подумать, будто у министра может быть иное мнение. А между тем в его сейфе, здесь, рядом с письменным столом, за которым шел разговор, лежало письмо от Сиратори, с которым Арита был совершенно согласен, – ссылка на Коминтерн – только хитрая политическая игра.

Арита всегда любил вспоминать пословицу: «Не спеши верить тому, что говорят». Но сейчас он хотел, чтобы советский посол Сметанин ему поверил. Он только никак не мог понять, откуда советский посол узнал о предстоящем договоре.

Не прошло и двух суток после этого разговора, когда на заседании Тайного совета Арита сказал, низко поклонившись императору Хирохито: «Нам предстоит подписание рыболовной конвенции с Россией, и поэтому газетам запретили сообщать об антикоминтерновском пакте. Очень жаль, что эта тайна обнаружилась раньше времени».

Советское правительство отказалось подписать конвенцию о рыболовстве в прибрежных советских водах на Дальнем Востоке.

А 25 ноября 1936 года в Берлине подписали антикоминтерновский пакт. Предварительно в печати о нем ничего не сообщалось, но Бранко Вукелич позаботился, чтобы слухи о пакте распространились сначала в Америке, потом в Европе... Но в Москве знали об этом из других источников. Этим источником был Рихард Зорге.

Московский Центр был информирован еще перед тем, как на заседании императорского Тайного совета председатель Хиранума поставил на голосование: одобряется ли пакт с Германией – и все члены совета, в знак согласия, поднялись со своих мест. В тот день японское министерство иностранных дел клятвенно заявило, что пакт направлен только против Коминтерна, но не против Советского Союза. Однако для Москвы секретное приложение к пакту уже не было тайной.

Советский министр иностранных дел Литвинов, выступая на съезде Советов всего лишь через три дня после подписания пакта, мог уверенно говорить:

«Люди сведущие отказываются верить, что для составления опубликованных двух куцых статей японо-германского соглашения необходимо было вести переговоры в течение пятнадцати месяцев, что вести эти переговоры надо было поручить обязательно с японской стороны военному генералу, а с германской – сверхдипломату и что эти переговоры должны были вестись в обстановке чрезвычайной секретности, втайне даже от германской и японской официальной дипломатии».

И еще одно событие произошло в те дни: вблизи Владивостока на озере Ханко несколько сот японских солдат нарушили советскую границу.

Германо-японский «антикоминтерновский пакт» вступал в силу.

КТО ХОЧЕТ ПОЙМАТЬ ТИГРЕНКА...

Политическая обстановка в мире все больше накалялась. Точно в кратере громадного, оживающего вулкана, жидкая лава угрожающих событий то набухала, готовая перехлестнуть через край, то оседала, продолжая бурлить в глубинах кратера, и поднималась вновь, способная вот-вот вырваться из скалистого огнеупорного тигля и устремиться вниз по крутым склонам вулкана...