В постели с незнакомцем

- Нормально, вот только что вернулся с пробежки, - пошутил он, разглядывая её из-под слегка опущенных ресниц. Кажется, его до сих пор не отпустило похмелье.

- Саш, я… - запнулась, не зная, какие подобрать слова. Что вообще принято говорить в таких случаях? Она дружила с ним долгих три года и никогда не рассматривала его как мужчину. Отнюдь не потому, что он был в кресле, нет. Он был для неё слишком молод, даже юн. Слишком незрелый…

- Вер, говори как есть, к чёртям вежливость, - улыбнулся он, поддерживая.

Господи, как же трудно выдавить слова, как же не хочется его ранить. Он и так пострадал из-за неё, а теперь вынужден страдать снова…

Разглаживая складки платья, Вера потупила взор в пол, собираясь с мыслями.

- В общем, Саш, тот парень, с которым ты меня видел недавно…

- Вы так страстно целовались, - мечтательно протянул он. – Ты любишь его? Этого мачо на "Астон Мартине"? Крутая тачка, кстати. У него хороший вкус, - он окинул её таким взглядом, что Вера даже смутилась.

И вот что на это можно ответить? В мыслях она понимала, что безнадёжно влюблена в Назара, но произнести вслух не могла.

- Мы вместе... встречаемся. На самом деле всё очень сложно… Назар, он...

- Назар? Святые небеса, да у него даже имя как у аристократа, - тетрально закатил глаза и тут же стал серьёзным. Ловко отъехав от стола, остановился напротив. - Я хочу, чтобы ты была счастлива, и мне кажется, что он не тот, кто тебе нужен. Я понимаю, что я жених так себе, эта штука – девайс не самый удобный, - горько усмехнулся, ударив ладонями по подлокотникам инвалидного кресла. – Его железный конь явно побрутальнее.

- Саш, ну зачем…

- Да подожди ты! - по-юношески вспыльчиво перебил он. – Мне просто интересно: если бы я был как все, на своих двоих, у меня был бы шанс?

- Сашка, ну ты даёшь, это что – признание в любви такое? – попыталась перевести всё в шутку, ощущая предательское жжение в глазах. – Ты только взгляни на себя – ты красавец, зачем тебе я – потрёпанная жизнью и с ворохом проблем?

- Так-то на безногих инвалидов очередь тоже не большая, - криво улыбнулся он. – Ты не думай, я не жалуюсь, просто понимаю, что мои шансы против его ничтожно малы.

- Не хочу ничего слышать! Ты не безногий и не инвалид! И ты встанешь на ноги, я обещаю тебе! Я сделаю для этого всё, слышишь? – с жаром выпалила она и, взяв его за руку, подкатила к себе ближе. – Я созванивалась с израильской клиникой, они работают с такими травмами, у них есть новейшие роботизированные костюмы, лучшие массажисты и нейрохирурги. Там тебе обязательно помогут! Да, упущенно много времени, но твоя травма - не приговор.

- О чём ты? Даже если мы продадим квартиру - этого не хватит! Я трезво смотрю на вещи и не строю иллюзий. Я – раб своего чёртова парализованного тела, но я не отчаиваюсь, есть люди, которым гораздо хуже. Я переписывался с парнем, у которого после падения с высоты рабочей осталась только левая рука. И всё! Вот где засада, а у меня только ноги – всё остальное работает как надо, - многозначительно повёл бровью. – Так что, считай, я счастливчик.

Слёзы душили, мешая сделать нормальный человеческий вдох. Он ещё пытается шутить, пытается увидеть что-то хорошее в своём состоянии...

Господи, если бы не она, у него была бы полноценная жизнь, он бы встречался с девушками, закончил институт, может, построил блестящую спортивную карьеру.

Ей-то что: она продолжает жить, работать, спать с мужчинами и строить планы. Груз на душе? И что с того - он не сковывает ей ноги. А Саша инвалид. Как бы она не не любила это слово, избегая его даже в мыслях, но он инвалид! По её милости! Потому что однажды она залила глаза и лишила этого потрясающе красивого парня нормального будущего.

Не выдержав, всё-таки заплакала, хоть и обещала себе никогда не показывать при нём свою слабость.

- Вер, ты чего? – мягко проговорил он, робко поглаживая её дрожащие плечи. – Это я тебя расстроил? Идиота кусок. Я не хотел. Вер, ну не плачь, - наклонился, утирая с её щёк горячие слёзы.

Его колени касались её коленей; прислонившись лбом к её лбу, провёл большим пальцем по её скуле, очертил линию подбородка.

- Я не хочу, чтобы ты винила себя, - прошептал совсем тихо. – Я знаю, что ты не хотела, знаю, как ты раскаиваешься. Пожалуйста, не плачь.

Вера распахнула глаза, смаргивая разъедающую соль. Его глаза были совсем близко – она ощущала трепет его ресниц на своих веках, тонула с чистоте голубой бездны, где не было ни грамма злости и осуждения.

- Ты всё знал… - сказала так же тихо. Он молча кивнул.

Сцепил пальцы за её спиной, притянув ещё ближе.

– Знал - и молчал… И давно?