В постели с монстром

Сделав заказ в одном из ресторанов, чтобы блюда к новогоднему столу привезли на дом, Ильинский подошёл к окну и, засунув руки в карманы джинсов, вгляделся в полоску неба. Стремительно темнело. Короткий день уже заканчивался, а ему на смену приходил морозный вечер. Где-то вдалеке мелькали вспышки от взлетающих вверх салютов. Раньше он любил Новый год. У него даже ощущения были теми же самыми, что в детстве. Когда какая-то частичка чуда поселялась глубоко в душе и жила там ещё долго после того, как праздники оканчивались.     

Но в последние три года всё было совсем иначе. Словно начинался тот отсчёт времени, который неминуемо завершался очередным приступом. Сколько бы секунд, минут и часов ни отделяло его от той злополучной январской даты, воспоминания не становились тусклее. Напротив, с каждым разом, когда возникали в голове, приобретали какие-то новые черты.     

Он сделал глубокий вдох и увидел, что Нино гуляет по саду с коляской, и эта картина вдруг отозвалась в душе тем, от чего даже дыхание перехватило. Отойдя от окна, Герман схватил первую попавшуюся толстовку, после чего направился в сад.    

- Я к вам, - безапелляционно, будто с ним кто-то намеревался спорить, произнёс Ильинский, приноравливаясь к шагу Нино.    

В саду уже царил полумрак, разбавленный неяркими отсветами от фонарей, установленных вдоль расчищенных от снега дорожек. В доме охраны ярко светились окна, в которых можно было разглядеть мельтешение бликов от работающего телевизора.    

- А мы скоро домой, - откликнулась Нино. - Алине пора ужинать.     

- Хорошо.     

Он не знал, что ещё сказать. Только спрятал руки поглубже в карманы кофты. Снова вдалеке послышался грохот канонады от салюта, который запустил кто-то нетерпеливый. Интересно, а какие ощущения были у Нино от Нового года? Он покосился на идущую рядом девушку. О чём она мечтала, когда была маленькой? Какие подарки просила под ёлку? Сохранила ли до сих пор это предвкушение?   

Неожиданно эти мысли разозлили. Она здесь потому, что работает няней его ребёнка. И точка.     

- Ты ведь останешься на эту ночь? Не поедешь к родным? - задал Герман вопрос, слыша, как приглушённо звучит его голос.    

- Останусь, конечно. А к родным съезжу, когда будет возможность. На пару часов.    

- Окей. - Он остановился, и Нино, толкающая перед собой коляску, последовала его примеру. - Ладно, я пойду немного посплю. Если будут бабахать и Алина не сможет заснуть, посижу с ней до утра, - процедил он, и прежде, чем Нино отозвалась, развернулся и зашагал к дому.     

Ему снилась Оля. Миллиарды воспоминаний, словно острые иглы, впились под кожу. Сейчас, когда подсознание подкидывало ему те картинки, которые он загонял как можно глубже, Герман снова горел в огне. Ощущения, жадная потребность повернуть время вспять, необходимость прикоснуться к Оле, чтобы обмануть себя и поверить в то, что она живая… всё это хороводом кружилось в голове.   

Он вглядывался в своё изуродованное лицо, отражающееся в зеркале, а рядом с ним стояла Ольга. Но видел он её только там, по ту сторону холодного и равнодушного стекла. Она улыбалась, склонив голову набок. Всё такая же, какой он её помнил - настоящая, близкая, родная…     

- Ты теперь с другой? - шепнула Оля, и Герман вздрогнул. Разве мог он вообще думать хоть о ком-то, когда рядом была она?     

- Нет. Ты вернёшься?      

- Я буду ждать тебя здесь.      

Она протянула к нему руку, касаясь гладкой поверхности с той стороны, и Ильинский тоже приложил ладонь к зеркалу. Совершенно неожиданно оно пошло трещинами. Там, где его касалась ладонь Германа, разбежалась по сторонам тонкая сетка изломанных линий, после чего стекло разбилось на осколки. Какие-то из них осыпались на землю, какие-то впились в руку, причиняя острую знакомую боль.      

- Оля! - хрипло выдавил он из себя, но она уже исчезла. - Оля-я!    

Герман повернулся вокруг себя, всматриваясь в очертания окружающей обстановки. Ничего и никого. Только безмолвие и то самое чувство, которое глодало его изнутри долгих три года - безысходность.     

Когда Ильинский сел на постели, не сразу понимая, где находится, его сердце колотилось с такой силой, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Ему хотелось обратно, туда, где была Оля, хоть Герман и понимал, что это всё самообман.   

Он понял, что его разбудило - приглушённый плач Алины. Такой жалобный, словно с ней что-то произошло, и сейчас она нуждалась в помощи. Откинув одеяло, Герман вскочил с кровати и помчался к дочери.    

- Что с ней? - выдохнул он, едва распахнул дверь детской.      

Нино, держащая мелкую на руках, укачивала её и расхаживала по кругу, пока Алина кричала.   

- Не знаю… Она так уже полчаса. Может, животик?    

Нино подняла на него взгляд, и у Ильинского ледяная дрожь по позвоночнику прошла. Потому что увидел страх. Такой, какой бывает у загнанных животных.    

- Дай её сюда, - грубо рявкнул он, забирая у Нино дочь. Та, на удивление, вдруг стала затихать, пока не успокоилась и не начала икать.     

- Что ты ей давала? - потребовал он ответа у няни.      

- Ничего… только смесь. Больше ничего.    

- Хорошо.    

Он прижал к себе Алину крепче и, направившись к выходу из детской, обернулся на пороге.