В последний раз

— И это было страшнее, — произнесла мама. — Тут, если что, вещи собрала и домой, а тогда такое было невозможно. Все, муж.

— Успокойтесь, — засмеялась я. — Я не собираюсь жить с ним вечно. Это просто отпуск, после которого я вернусь в Питер.

— Зачем тогда давать мужчине надежду? — спросил Стас, спокойно глядя на меня.

— Это не тот мужчина, который надеется на что-то большее, чем просто веселое времяпровождение, — пожав плечом, отвечаю я, не глядя на него. — Так что давайте не будем заострять на этом внимание?

— Мы тут вспоминали твоих первых женихов, — фыркнула Сашка, меняя тему разговора.

— Отлично, — вздохнув с возмущением, отвечаю я. — Эти парни уже давно женаты и сами не помнят, что было!

— Как это? — недоуменно спросил Стас.

— Мне было два года, — недовольно проворчала я. — А женихам три и пять лет.

— Отец застукал Свету когда ее зажали в углу два мальчика и целовали, — со смехом пояснила мама. — Он возмущался полвечера, что надеялся отгонять женихов лет через пятнадцать, а не так скоро.

Все засмеялись, представив молодого отца, обнаружившего юных ухажеров, целовавших его двухлетнюю дочь.

— Антон следил за ней из окна, — продолжила рассказ мама, больше для Стаса, чем для нас. — Потом Светка пропала, и он выскочил ее искать. А нашел за углом с двумя женихами, которые по очереди целовали ее, зажав в углу.

— Ой, да ладно! Женихи из них так себе, — отмахнулась я под общий хохот. — Хотя я могу смело говорить, что уже и не помню, когда в первый раз мужики кидались на меня.

Все вновь засмеялись от моего тона и жестикуляции записной кокетки, которую я комически изображала. Вечер наполнился старыми воспоминаниями о былых временах, когда папа и Сашкины родители были живы.

— Ира уехала в роддом, а Толик, естественно, дома остался, — вспоминала мама. — Ремонт делал к возвращению моей сестры. Мы тоже помогали, хотя я уже с животом была, но «принеси-подай-отойди-не мешай» в самый раз. И чего-то Толик решил сварить обед, пока мы с Антохой еще работали. Мы значит клеим обои, и тут заходит расстроенный Толик. И мне такой: «Тань, а ты как макароны варишь?» Я: «В кипяток кидаю и все». А Толик: «А что не моешь их?!»

Все присутствующие весело засмеялись, представив удивление моего покойного дяди.

— Он думал, что их, как рис, мыть надо, — смеясь, продолжила мама. — Помыл, короче, рожки, ну, они и разбухли. Вот он и пришел за советом. И самое интересное, знаете что?

— Что? — улыбалась Сашка.

— Учился Толик в кулинарке, — смеется мама. — Повар хренов. Антон ему эти рожки долго припоминал.

Каждый раз: «Рожки уже помыл? Мой хорошо!»

Мы все вновь засмеялись от маминых слов. Она всегда так интересно рассказывала.

— Ой, а эти обои потом так понравились одному нашему другу, — вспомнила мама. — Я помню, как он приходил, пока мы еще клеили их. Серега Харченко, Антон ему кличку дал Хорек. Он увидел эти обои и давай спрашивать, где купили, почем, а все они такие или есть разные расцветки. Домой пришел и давай Наташку, жену свою, обрабатывать. На следующий день они поехали за обоями. Купили, все.

Домой приехали, а Серега такой: «Давай клеить!» Наташка: «Ты че, обалдел? Завтра наклеим! Вечер уже». Она с сыном спать легла, а Хорек так загорелся, короче, жену с сыном на кровати в центр спальни сдвинул, пока они спали, мебель придвинул к ним и за ночь один наклеил обои в квартире.

Наташка потом рассказывает: «Проснулась и понять не могу, почему я возле шкафа сплю, вроде у стены засыпала. Встаю, а квартира то ли уменьшилась, то ли я рехнулась. Вся мебель вокруг кровати. Вылезла, а мой муженек в коридоре на полу дрыхнет, с валиком в руке. Умаялся бедняга!»

Обои поклеил этот труженик вверх ногами. Цветы у них смотрели строго вниз. И клеил Серега не просто клеем, а мешал обойный еще с чем-то. Короче, отодрать они их не могли долго. Потом Наташка просто сверху клеила уже другие.

Мы весело хохотали, проведя время вместе. Мама еще вспомнила несколько историй из нашего детства. Чуть позже Стаса оторвал звонок по делам, а Сашка унесла дочку кормить. Мы с мамой и Максом остались в гостиной.

— Хочешь я расскажу тебе одну притчу? — вдруг спрашивает мама.

— Давай, — легко соглашаюсь я.

— В Раю изначально было десять Адамов, — начала она. — Они работали, отдыхали, ели райские фрукты.

Вдруг приходят они к Богу и говорят: «Господи, дай нам каждому по супруге. В мужской компании скучно очень». Господь услышал их и выдал им каждому по куску глины и сказал: «Лепите каждый себе такую женщину которую пожелаете». Адамы стали лепить себе женщин. Высоких, низких, полных, худых, в общем, кто какую хотел. Господь увидел, что женщины вылеплены, и вдохнул в них жизнь. Когда они ожили, Всевышний принес блюдечко и, протянув мужчинам, сказал: «На этом блюде десять кусочков сахара. Дайте каждый своей женщине по куску, чтобы жизнь с ней была сладкой». Адамы пустили по кругу блюдо и пустым вернули его Господу. «Среди вас есть плут! — воскликнул Бог. — На блюде было не десять, а одиннадцать кусков сахара! Кто-то из вас скормил своей женщине линий кусок.