В Последней Гавани

Я подтолкнул его к двери в подсобное помещение. Работорговец проявил благоразумие и не стал сопротивляться. Корд последовал за нами и, после секундного колебания, прикрыл за собой дверь, оставив девушку снаружи, хотя ему наверняка не терпелось освободить её от оков и наплести уйму сентиментальной ерунды на тему того, что теперь всё будет хорошо, и он о ней позаботится — в общем, проявить себя героем.

Торговец продемонстрировал чудеса красноречия, словно в подвалах инквизиции, и поведал всё, что знал, включая домыслы и собственное мнение, о котором его не спрашивали. Оказалось, что он только посредник, работающий на крупного купца, который не пожелал светиться с опасным товаром, способным привлечь внимание инквизиции — тем более что тот торговец, у которого он приобрёл партию рабов-лесных сразу после этого таинственным образом исчез. Сколько рабов всего и продали ли уже кого-то из них, посредник не знал. Но это не имело значения, поскольку он назвал адрес купца, и мы могли пойти и выяснить всё сами.

— Это всё, что я знаю, — заверил он, закончив речь.

Я молча кивнул и вытащил из сумки горсть золота. Не веря своим глазам, торговец подставил руки. Он с недоверием взирал на перекочевавшие к нему осколки статуи, даже поднёс их к лицу, словно ожидая, что они вот-вот исчезнут. Я невозмутимо полез в сумку за второй горстью, одновременно слегка дёрнув левой рукой, вытряхивая из рукава тонкое лезвие, похожее на острую спицу. Пока торговец таращился на золото в моей правой руке, я резко взмахнул левой, вогнав спицу ему в ухо.

— Ты же обещал его отпустить, если он всё расскажет, — укорил Корд.

— Разве? — удивился я. — Я обещал заплатить и сделал это. Про жизнь и свободу не было сказано ни слова.

Особняк купца охранялся на удивление плохо. В сторожке у ворот, скорее всего, сидели стражники, вероятно телохранители присутствовали и в доме, но окружающую территорию никто не патрулировал, не было даже сторожевых псов. Видимо, купец имел достаточные связи с преступными авторитетами Гавани, чтобы не беспокоиться о мелких грабителях — тем более что сорвиголовы, рискующие игнорировать волю городских бандитских главарей, быстро своих голов лишались.

Мы с Кордом без особого труда преодолели стену и проникли в дом через окно. Там мы разделились — Корд отправился в подвал, искать пленных, а мне предстояло найти и допросить купца. Поднявшись по лестнице, я увидел, что дверь ближайшей комнаты выломана. Это явно не могло считаться нормальным положением дел. Следовало бы сразу развернуться и покинуть территорию особняка. Будь я один, непременно так и поступил бы, но Корд наверняка заупрямится и всё равно придётся выяснять, что здесь произошло, прежде чем удастся его убедить. К тому же, оставалась вероятность, что пленные лесные взбунтовались и вырвались на свободу, а теперь прячутся в доме в ожидании возможности скрыться.

Первая комната оказалась пуста. Вторая и третья тоже. Очевидно, двери просто выламывали подряд, не зная, есть ли кто внутри. Так нападающие могут поступать только в том случае, если ничуть не опасаются сопротивления. Видимо, мои предположения о защищённости купца были ошибочны, а наружную охрану попросту вырезали. Такое совпадение — нападение неизвестных на дом прямо перед нашим вторжением — мне совсем не нравилось. Я быстро проверил остальные комнаты и обнаружил только нескольких убитых телохранителей. Никаких следов купца, пленных лесных или нападавших. Либо они уже ушли, либо у Корда сейчас большие неприятности.

Я со всех ног помчался вниз.

Торк небрежно вытерла рукавом трудовой пот со лба и бросила взгляд на висящую на цепях на стене окровавленную тушу, в которой не каждый с первого взгляда признал бы человека. Пыточная в подвале дома купца оказалась не так уж плоха — хотя, конечно, не сравнится с храмовыми застенками, и инструментов маловато, и сработаны они более топорно — правда, хозяин вряд ли когда-нибудь предполагал, что ему придётся прочувствовать происходящее в этой комнате на собственном опыте.

— Браво, браво, — протянул Орвус, беззвучно сведя ладони, изображая аплодисменты. — Жаль, нельзя повторить на бис. Вот только, по моему скромному мнению, вырывание языка в конце было немного излишне.

Торк с неприязнью взглянула на инквизитора, рассевшегося в противоположном конце помещения в кресле, которое по его повелению принесли с первого этажа дома храмовники, с бокалом вина в руке. Он прохлаждался, пока она работала, а теперь ещё смеет попрекать тем, что она слегка увлеклась. В конце концов, купец уже трижды повторил всё, что их интересовало, и слушать дальше его бормотание и стоны было совсем ни к чему.

— Не надо хмурится, Торк, — наигранно улыбнулся инквизитор. — Ваш подход к делу впечатляет! Кто был вашим учителем? Впрочем, не утруждайтесь, один только Поцелуй Мастера говорит о многом. Великий и непревзойдённый магистр-экзекутор Флавий Оренто, — Орвус многозначительно ткнул пальцем вверх, — жаль только, что он не дожил до наших дней.