В Помпеях был праздник

«Отец боялся, как бы меня не увлекли мимы или акробаты, — подумал Стефан. — А что же он скажет, когда узнает, что я продался в эту школу?.. Ведь он будет недоволен. Он столько раз наказывал мне остерегаться дурных людей. Но ланиста не дурной человек… Наоборот, он прекрасный человек и щедрый. Он угощал меня подогретым вином, не жалея затрат, словно я его лучший друг. Почему не довериться такому человеку?»

— Ну что ж… Завтра подпишем с тобой свиток, — сказал вдруг Стефан, словно отмахиваясь от своих мыслей, которые удерживали его, как в узде, и не давали сделать последний решительный шаг.

— Зачем же завтра? — возразил ланиста. — Мы и сейчас это сделаем. Вот только добудем светильник, чтобы ты видел, где поставить свое имя. Надеюсь, ты грамотен?

— Как ты мог в этом усомниться?.. В имении нашего господина нет человека более грамотного, не считая Евтиха. Перед отъездом в Помпеи он поручил мне сделать записи в календариуме. А ты спрашиваешь, грамотен ли я!

Ланиста снова наполнил чашу, подал ее уже совсем охмелевшему Стефану и тут же послал приятеля за светильником. При свете одного маленького фитилька Стефан размашисто поставил свое имя на свитке. Он не знал, что там было написано, но помнил, что надо получить деньги, и, протянув руку, потребовал денег.

Когда ланиста предложил отложить выдачу денег до утра, Стефан заупрямился. Он сказал, что желает немедленно получить деньги и тотчас же отнести их Евтиху, чтобы тот передал отцу. Евтих пообещает родителям, что Стефан скоро вернется.

— Но теперь, когда ты подписал этот свиток, когда ты стал учеником помпейской школы гладиаторов, ты уже не можешь уйти куда-то, к какому-то Евтиху, к каким-то погонщикам ослов, — сказал ланиста совсем другим тоном, вовсе не таким приветливым, как говорил прежде.

— Зачем же мне деньги, если я их не смогу передать отцу! — воскликнул Стефан, и ланиста увидел, как красивое лицо юноши перекосилось от злобы, а руки сжались в кулаки.

Стефан был пьян, но все же он ни на минуту не забывал о том, для чего был подписан свиток и для чего он решил остаться в Помпеях. Ланиста это понимал, и он предложил юноше сопровождать его до харчевни, где остановился Евтих и погонщики ослов.

— Хорошо, я дам тебе денег, — предложил ланиста. — Ты получишь их у ворот харчевни, войдешь, отдашь и вернешься ко мне, иначе тебе будет худо…

— Что же я — вор или мошенник? — воскликнул Стефан, гневаясь на ланисту и размышляя о том, не потребовать ли обратно свиток, не отказаться ли от затеянного. Мысль о том, что следует отказаться, не была им высказана, но она тревожила его и заставляла воспринимать теперь ланисту уже не так дружески.

Приятель ланисты, который молча, с улыбкой выслушивал все его разговоры в этот вечер, человек, который не произнес и слова, а только поставил свою подпись свидетеля на свитке, вдруг вмешался в разговор и, обратясь к Стефану, сказал:

— Тебе выпало великое счастье, молодой человек. Тебя оценили по достоинству, а ты, видно, не понимаешь этого. Советую тебе: береги свое счастье, не отрекайся от него — и ты станешь знаменитым не только в Помпеях, но и в Риме. Будь отважным и не страшись будущего. Может быть, ты думаешь, что гладиатору нельзя жениться? Ты заблуждаешься. Человек, который пользуется доверием, может обзавестись семьей и, получая большие деньги, унося на дорогом подносе драгоценные подарки, он может содержать свою семью в довольстве. Если ты думаешь, что жизнь гладиатора коротка, ты тоже заблуждаешься: все знают, что был такой Пегниарий Секунд, который скончался в возрасте девяноста лет. Правда, он сражался палками и хлыстами, но в синяках и шишках он прожил долгую жизнь.

— Пошли, — предложил Стефан, — отнесем деньги Евтиху, и, если у него найдется вощеная дощечка, я напишу родителям письмо.

Было уже далеко за полночь, когда они пришли на постоялый двор, где трубному зову ослов вторил храп беспокойных постояльцев. Евтих и погонщики ослов устроились на сеновале, и Стефану стоило больших трудов разбудить их. Евтих долго не мог сообразить, о чем говорит ему Стефан и почему этот разговор происходит ночью, впотьмах. Он не сразу понял, почему Стефан дает ему две тысячи сестерций. За что?.. От кого?.. Но когда Стефан уже в десятый раз повторил ему одни и те же слова о том, что эти деньги он посылает отцу на устройство пекарни, что он получил их за честный труд, что скоро он выполнит все задуманное и сообщит о себе отцу и матери, тогда лишь Евтих понял, что он должен взять Эти деньги от Стефана для Мерулы.

— Но ведь ты вернешься вместе с нами? — спросил Евтих. — Зачем же ты отдаешь мне деньги? К тому же я не понял, как ты мог так много заработать за эти дни. Да простит мне добрая богиня, не ограбил ли ты богатого купца?

— Не говори глупости, Евтих… Дай вощеную дощечку, я сам напишу обо всем отцу! Зажги фитилек в этом сломанном глиняном светильнике… Я вижу, что спросонья тебе не понять меня.