В полночный час

— Ложись в постель, Джордан. Я действительно очень за тебя волнуюсь. Пожалуйста, укройся потеплее. Не хватает тебе только заболеть.

Джордан улыбнулась.

— Джаред, — подошла она к нему и положила ладони на его озябшие плечи, — я в порядке. И сейчас я лягу спать. Сейчас я заберусь под одеяло и крепко-крепко усну. И буду спать допоздна. — Она поцеловала кузена в щеку. — Я хорошо провела время сегодня.

Он выглядел глубоко несчастным.

— Я рад.

Джордан отступила, нахмурившись.

— По тебе не видно, что ты рад. Почему?

— Потому что… Мне не надо было позволять тебе приезжать сюда, не надо приводить на бал к графине, не надо было…

— Со мной все в порядке.

Она солгала. Не все с ней было в порядке. Ей снился сон о покойном женихе и о волке, что встретился ей на темной улице.

Но, что бы ни происходило с ней, какие бы чудеса ей ни мерещились, она не собиралась Джареду ни о чем рассказывать.

— Я прекрасно себя чувствую и замечательно провожу время, — упреждающе взмахнула она рукой. — Да, верно, я не разделяю представлений графини о том, как следует развлекать гостей, но когда я снова ее увижу, ту буду с ней любезна и мила. Никаких проблем я больше создавать вам не буду.

Джаред покачал головой и облизнул губы.

— Мне очень жаль.

— Джаред, прекрати. Все хорошо. Иди к себе и ложись спать.

— Ты не понимаешь, мне действительно жаль.

— Джаред, ты мой кузен, мой лучший друг, мой родственник и все такое. Я люблю тебя. А теперь убирайся из моего номера и возвращайся к себе.

Он задумчиво посмотрел на нее, кивнул и пошел к двери. У порога он оглянулся, помедлив.

— Иди сюда и закрой дверь на засов.

— Слушаюсь, сэр.

Когда он ушел, Джордан заперла дверь на засов, нарочно погремев им, чтобы Джаред услышал звук.

— Иди к своей жене! — сказала она из-за закрытой двери.

— Эй, осторожнее, — шепнул он ей в ответ. — Ты знаешь, что можно подумать, когда так говорят? Джордан рассмеялась.

— Знаю, и вид у тебя тоже соответствующий! Давай торопись к себе!

— Спокойной ночи.

Когда Джаред ушел, Джордан вдруг с удивлением обнаружила, что совсем не хочет спать. Она включила телевизор, гадая, показывают ли что-то по телику в такое позднее время. Она попала на какое-то игровое шоу. Она ни слова не понимала из того, что говорили воодушевленные участники, но смысл игры она поняла: при неправильном ответе на вопрос участник игры снимал с себя какой-то предмет туалета, а потом все мазали друг друга взбитыми сливками.

Оставив телевизор включенным, Джордан забралась в постель.

Свет она тоже оставила включенным. Свет прогонял тени из углов.

И спать она решила при свете.

* * *

Синди Райли проснулась внезапно. Она не знала, что ее разбудило. Какое-то время она просто вглядывалась в темноту.

Впотьмах она пошарила рукой рядом с собой. Место Джареда пустовало. Но в тот же миг она поняла, что он в комнате. Он открыл окно, несмотря на холодную погоду, и стоял около него, глядя вдаль.

— Джаред?

— Прости, что разбудил тебя.

— Нет, нет, ты меня не будил. — Синди встала с кровати и подошла к мужу, прижавшись щекой к его спине и обняв за талию.

— Ты весь заледенел! Разве можно вот так стоять у окна голым?

Какое-то время он молчал, а потом очень медленно проговорил:

— Видишь, идет снег. В Венеции не так часто идет снег.

— Ну и что? Мокрые белые крупинки. Ты уже видел их раньше.

— Но не в Венеции.

— Джаред, ты холоден как лед.

— Я знаю, — подтвердил он.

— Возвращайся в постель. Я тебя согрею. Он обернулся со стремительностью, напугавшей ее. Глаза его горели.

— Согреешь? Мне очень, очень холодно.

Он не в себе. Что-то с ним не так.

Они женаты не первый год. И все годы им было хорошо друг с другом. Она любила его, он ей нравился, ей нравилось его общество, и очень нравилась их с Джаредом сексуальная жизнь. И все же этой ночью…

Руки его казались сильнее. Он был натянут как струна. Мышцы готовы выскочить из кожи, которая оставалась странно холодной. И даже простое прикосновение его ладоней к коже воспринималось ею как нечто сверхэротичное.

Сегодня ночью они уже любили друг друга. Придя в номер после кофе, который они пили внизу, оба чувствовали себя приятно расслабленными и, забравшись в постель, начали целоваться, ласкать друг друга, и ласки естественным образом перешли в акт любви.

Но потом все пошло не так, как раньше… Ласки показались ей на грани дозволенного. Предельно острые ощущения рождались всего лишь от прикосновений, жара его ладоней у нее на плечах, от того, как он смотрел на нее. Да, все дело в его глазах…

Окно оставалось открытым. Из него тянуло холодом. Он наклонился и поцеловал ее открытым, влажным, голодным ртом, со страстью, способной растопить любые льды. Страстью, входящей в волнующее, возбуждающее противоречие с холодом его кожи. Она чувствовала, как зубы его скользят по ее зубам; язык его змеей проникал в глубину ее горла. Поцелуй подействовал на нее как вспышка молнии, от которой занялись огнем все эрогенные зоны ее тела. Секунда, и он поднял ее на руки. Оказавшись на кровати, Синди краем сознания успела отметить, что ночная рубашка разорвана от ворота до подола.

Небольшая потеря…