В поисках вымышленного царства

Однако согласно монгольской Ясе золотоордынские части сражались в войсках ильхана во время похода на Багдад и Дамаск. Но после поражения Кит-Буки Берке послал своим командирам предписание покинуть армию Хулагу и, если не удастся вернуться домой, уходить в Египет. Так те и поступили, умножив войска мамлюков (1261 г.)[354]. После этого война Золотой Орды и Ирана стала вопросом времени. Очевидно, не случайно в том же году Берке учредил православную епископию в Сарае. Друг мамлюков и враг несториан искал опоры в православной церкви и на Руси[355].

По существу, в 1261 г. закончился пятый акт трагедии царства пресвитера Иоанна, но у нее был эпилог, который развернулся на Дальнем Востоке. Теперь местом действия будет залитый кровью Китай и озаренная солнцем монгольская степь в годы до и после смерти Мункэ.

Война в Китае

В 1253 г. Хубилай обошел империю Сун с запада. Он провел войско из Шэньси в Сычуань и покорил находившееся на юге Китая самостоятельное царство Наньчжао. В отличие от Хулагу Хубилай запретил убивать жителей сдавшейся ему столицы и тем закрепил монгольскую власть в Сычуани[356]. Это было настолько необычно, что Мункэ вызвал Хубилая к себе для объяснений[357] и командование южной армией перешло к Урянхадаю, сыну славного Субэтэя, который подчинил тибетские и бирманские племена, а в 1257 г. взял Ханой и вышел в тыл империи Сун.

Но, несмотря на множество отдельных успехов, окончательная победа монголам не давалась. Поэтому в сентябре 1258 г. Мункэ снова созвал курилтай и принял командование в Китае на себя. С новой специально набранной армией он вступил в Сычуань и начал планомерную осаду китайских крепостей, т. е. опорных пунктов противника. Многие из них были взяты, но город Хэчжоу устоял, а развивавшаяся среди монголов эпидемия дизентерии заставила их оттянуть войска.

Под стенами Хэчжоу 11 августа 1259 г. скончался сам великий монгольский хан, оставив в наследство своему брату Хубилаю, наступавшему в это же время на Китай с севера, огромную по монгольским масштабам армию и отряд Урянхадая, усиленный ополчениями, набранными среди покоренных бирманцев и аннамитов. Монголы в этой армии составляли абсолютное меньшинство, но порядки были монгольские, и верность хану гарантировалась тем, что дезертировать в Китае было равносильно мучительному самоубийству. Благодаря такому стечению обстоятельств Хубилай стал самым сильным из всех монгольских принцев.

Покойный хан был «степенен, решителен, говорил мало, не любил пиршества, о себе говаривал, что он следует примеру своих предков. Он имел страсть к звериной охоте и до безумия верил волхвам и ворожеям. При каждом предприятии призывал их к себе и ни единого дня без них не был»[358]. Зато ревностным христианином был его младший брат Ариг-буга, утверждавший публично, что «Мессия — Бог». Умный и сдержанный Хубилай до поры не показывал своих взглядов. А четвертый их современник — золотоордынский Берке-хан — не только принял ислам, но, как отмечалось выше, и устроил резню несториан в Самарканде. Впрочем, его антипатия к христианству не распространялась на православных, и дружбу с Александром Невским он не порывал[359].

Такова была расстановка сил при жизни Мункэ, но после его смерти стало очевидно, что старые традиции поддерживать некому. Соратники Чингисхана состарились и умерли[360]. Их дети, проведшие всю жизнь в походах, устали. Теперь должны были сказать свое слово внуки. А они, как мы видели, уже были обработаны где несторианами, где буддистами, где мусульманами. Старая монгольская традиция разлилась слишком широко для того, чтобы остаться цельной, а образовавшиеся из этого родника потоки не могли и не хотели течь в одном русле. События, которые были неизбежны, заставили себя ждать только полгода.

Два курилтая

Согласно монгольскому праву — Ясе после смерти хана войско и царевичи должны были собраться на курилтай в родной монгольской степи. Там, опять-таки в согласии с обычаем, правил младший сын Толуя Ариг-буга. Сразу по получении вести о кончине брата Ариг-буга начал подготовку к созыву в Каракоруме курилтая, который должен был возвести его на престол.

Ни из чего не видно, что сам Ариг-буга обладал выдающимися способностями или повышенной энергией, но даже если бы эти качества у него были, их было бы недостаточно, чтобы склонить на свою сторону симпатии всего монгольского народа-войска. Значит, нужно нам найти группировки, которые поддерживали его кандидатуру или, вернее, выдвинули этого царевича в кандидаты на престол, чтобы затем править страной при помощи его имени и титула. Это не так уж сложно. Несторианские симпатии и поддержка первого министра Булгая, кераита и несторианина, показывают со всей очевидностью, какая сила сплотилась вокруг имени Ариг-буги.