Сели на террасе кафе. Воздух казался зеленовато-синим. Медведев с наслаждением смотрел на загустевающую гладь моря и думал о том, что не хотеть ничего от красивой женщины — это здорово, это классно! Вспоминал плакатик, вывешенный сотрудницами издательства к его сорокапятилетию: «Зрелый возраст — это когда можешь все то же самое, но предпочитаешь не делать!», и находил его чертовски точным и мудрым. Вспоминались записки какого-то философа, может быть, Канта: «Слава Богу, к сорока годам женщины ушли на второй план, могу спокойно жить и работать…» И почему-то с волнующей тревогой припоминались откровения пьяненькой поэтессы: «Если симпатичный мужчина мною не интересуется, это возбуждает еще больше…»
По совету Оксаны было решено отведать креветок — крупных, розовых, украшенных зеленью, маслинами, лимонными дольками, горсточками парящего риса… «Ты не волнуйся, я за себя сама заплачу — Оксана продолжала разглядывать слегка поблекшие фотографии меню. — Вот! — она тронула его за руку. — И греческий салат один на двоих возьмем. Он большой, нам хватит».
— Пить будешь? — спросил Медведев.
— Бокальчик красного вина. Я только красное пью. А ты?
— Мне нельзя, — печально вздохнул Медведев. — Жена не разрешает. После ста граммов я начинаю приставать к женщинам. Поэтому пью один раз в год на даче, за забором из колючей проволоки и под надзором жены.
— Но сейчас-то жены нет?
— Зато есть женщины…
— А, ну да… У тебя же там эта… Лайба за стенкой живет. Страшно сексуальная женщина…
— Лайла, — поправил Медведев и кивком подозвал официанта.
Официант в мятых штанах, с дымящейся сигаретой на отлете руки — развязно подошел к столику, поздоровался по-английски и, сделав из пальцев козочку, с подобием улыбки потыкал в сторону Медведева и Оксаны: «Вы муж и жена?» Он ждал ответа, и плохо скрываемый глум дремал в его маслянистых глазах. Медведев почувствовал, как злость поднимается в нем. Он снял и медленно протер очки. Встать и уйти?.. Смолчать?.. Отделаться шуткой?..
— Да! — с вызовом сказала Оксана. — А что, женатым скидка?
Официант засмеялся, закинул голову, давая понять, что не прочь пошутить и ценит острый ответ, но, отсмеявшись, сообщил, что скидки полагаются только красивым незамужним леди.
Медведев, угрюмо наклонив голову, глянул на парня. Оксана попросила официанта избавиться от дымящейся сигареты — он покорно кивнул, вмял ее в пепельницу на соседнем столике и стал принимать заказ. Оксана диктовала. Официант, радостно приплясывая около нее, кивал и чиркал ручкой.
— Какое именно вино? — он склонил набок голову, чтобы видеть глаза Оксаны.
— Хорошее, — подал голос Медведев и посмотрел официанту в переносицу.
— Он нам сейчас принесет бутылку за сто долларов, — тихо сказала Оксана.
В другом углу веранды сидела греческая компания — лохматый паренек без указательного пальца шумно рассказывал друзьям какую-то страшно веселую историю. Две девушки успевали смеяться вместе со всеми и ревниво коситься на Оксану.
Официант подозрительно быстро принес салат и брякнул на стол вилки, ложки, ножи.
— Вы из какой страны? — ему не терпелось продолжить знакомство.
Медведев глянул на салат — подвявшие огурцы и потемневшие на срезе помидоры добавили ему злости, и он почувствовал в себе ледяное спокойствие. «Замените, пожалуйста! — Он плавно указал пальцем в сторону кухни. — Это не свежее!»
«Почему? Это свежее!» — глумливости во взоре поубавилось, по лицу скользнула легкая тревога.
Медведев затянулся сигаретой и выпустил дым рядом с животом официанта: «Я не хочу это обсуждать. Приготовьте свежий. — Он поднял на него глаза и помолчал. — Побыстрее…»
Фыркая и пожимая плечами, официант унес тарелку — было видно, как он возвращает ее поварам и картинно разводит руками.
Укрощение официанта продолжалось.
«Горчит… Слишком сладкое… — Медведев с Оксаной пробовали вина и морщились. — Принесите другое… Нет, «метаксу» не надо, спасибо… Вот это, кажется, неплохое. Правда? Налейте даме бокал. А мне полбокала белого, вот этого». За дальним столиком стало тихо, на них оборачивались. Оксана сидела с невозмутимостью королевы, ждущей пожилого дворецкого, надевающего в своей комнате камзол.
«Благодарю», — кивнула она, поднимая наполненный бокал.
Официант ушел за стеклянную перегородку и стал делиться переживаниями с барменом, зевающим на экран телевизора.
— Ну-ка, покажи, сколько тебе налили? Сто граммов есть?
— Девяносто восемь. — Медведев поднял светящийся бокал. — Двух граммов не хватает до пусковой дозы.
— Долить? — Оксана мягко чокнулась и с улыбкой задержала руку.
— Не надо… — Медведев вдохнул аромат вина. — За здоровье героини моего рассказа! За тебя!
— Рассказа?
— Да. — Медведев пригубил вино и поставил бокал на скатерть. — Возможно, я буду писать о тебе рассказ. Ты не возражаешь?
Оксана сделала глоток и с веселым изумлением покосилась на Медведева:
— Не возражаю. А что ты будешь обо мне писать?