В поисках своего дома

Строгий господин лет тридцати сидел напротив помятого пожилого траппера и без энтузиазма слушал слова старожила. Чувствовалось, что он просто коротал время в пустом салуне, где было значительно приятнее, чем на улице под мокрым ветром. За соседним столом играли в покер «на угощение» два джентльмена в серых ворсистых костюмах, слегка забрызганных дорожной грязью.

Встряхивая гривастой головой, подобно лохматому промокшему псу, в салун ввалился крепкого сложения бородач, облачённый в старую кожаную куртку со следами многочисленных починок на рукавах. Ему было не более пятидесяти пяти, но обветренная годами кожа и сильная седина, перетекавшая пепельными разводами с висков на бороду, делали его значительно старше. Он остановился возле стойки и выпил стаканчик, после чего взял вторую порцию и подсел к трапперу.

— Как дела, Бак? — спросил траппер. Бак Эллисон неопределённо пожал плечами и опорожнил стакан. Крякнув, он оглядел важного господина с саквояжем и осклабился.

— Новый бизнес приволокли, мистер? — спросил он. — Валяйте, таким гусям, как вы, есть где развернуться в Чёрных Холмах. Вы все, праведники с толстыми кошельками, мечтаете нас метлой смахнуть, лишь бы лишнюю монету заполучить. Что молчишь, франт расфуфыренный?

Господин демонстративно отвернулся.

— Эта птица выше нас летает, брат, видишь, как клюв воротит, — сказал Бак приятелю и раздвинул бороду в кривой усмешке. — Нет, Француз, этот гусь нам не товарищ.

— Мистер Гаррисон, — вошёл в бар широкоплечий возница и кнутом стряхнул воду с длинного серого плаща, — дамы уже идут.

— Благодарю. — Гаррисон с достоинством поднялся, не удостоив Бака малейшим взглядом, и направился к двери, покачивая пузатеньким саквояжем. Остановившись на веранде, он поправил на голове котелок и помахал рукой.

— Лола, дорогая, я сейчас помогу, — услышал Эллисон его голос и приблизился к мокрому стеклу.

Господин засеменил к гостинице, перед которой стоял дилижанс с распахнутой дверцей. Прячась под зонтиком, к карете спешила девушка с болезнено-бледным лицом. Следом шагала пожилая чета и неслышно беседовала, так же закрываясь зонтом на толстой ножке. Мужчина сокрушённо покачивал головой и блестел очками. Увидев их, Бак ощутил волнующий холодок в сердце, и возглас удивления вырвался из его груди.

— Боже, не может быть! — Он прислонился лицом к стеклу, и кожа его на щеке расплющилась блином.

Девушка, опершись на руку строгого Гаррисона, поднялась в дилижанс и нетерпеливо замахала ручкой в серой перчатке пожилым людям.

— Мама, отец, вы простынете под этим мокрым снегом. Спешите же!

Женщина улыбнулась дочери, и вокруг её глаз собрались морщинки. Они сильно старили её, но улыбка, поблёскивая потускневшим жемчугом, отчасти возвращала ей утраченную молодость.

— Джесс, — прошептал Бак чуть слышно, и от его близкого дыхания стекло запотело.

Эллисон протопал к выходу, скрипя половицами, распахнул дверь и хотел что-то крикнуть, но внезапно закашлялся, громко и резко, будто стреляя. Он прикрыл рот кулаком и опустил голову. Когда он вновь поднял глаза на пассажиров, они уже скрылись внутри. Захлопнулась дверца, и через секунду в окошке показались очки. Мужчина снял их с носа, и Бак узнал чистые, не замутнённые годами голубые глаза Эрика Уила.

— Духи всесильные! — Эллисон медленно спустился по ступеням на дорогу и так же медленно, будто остерегаясь чего-то страшного, направился к почтовой карете. Возница уселся на козлах поудобнее, поднял воротник и звонко щёлкнул хлыстом. Попарно запряжённая шестёрка разномастных лошадей побежала вниз по Главной улице. Бак остановился, вытянув вслед руку в неопределённом жесте. Изумление всё сильнее проступало на его бородатом лице.

— Док, — позвал его траппер из салуна, — ты не вовремя, кажется, решил проветриться. Или молодая леди приглянулась, старикан? Забудь, дружище. У нас с тобой, конечно, зубы ещё хоть куда, но этот зверёк не для нас. Такие лошадки любят сбрую, отделанную золотом. Не таким облезлым бродягам, как мы, держать их в старом стойле.

Эллисон молча вернулся в салун и уставился в стакан. Затем он невнятно выругался и подошёл к стойке бара.

— Кто это были? Откуда? — спросил он хозяина, кивнув на окно, за которым только что в дилижанс сели его жена и дочь.

— Не знаю, Док. Раньше не встречал. Да ведь много людей мимо проезжает, — ответило ему небритое лицо со скучающими прозрачными глазами.

— Док, — прокашлял за его спиной Француз и громко дзынькнул бутылкой о стакан, — а ты знаешь, что тут на днях крутился Буйвол-Билл?[29] Я слышал, у него в кармане лежал ордер на арест Сидящего Быка. Говорят, что генерал Майлс выписал его прямо на каком-то банкете на обратной стороне собственной визитной карточки, вот до чего не терпится старого Быка сцапать.

— И что?

— Ничего. Разве здешнее офицерьё отдаст лавры победы какому-то циркачу? Они поили Билла водкой и ромом всю ночь, а наутро отправили обратно…