В поисках смысла

«До сих пор у меня перед глазами стоит лицо Горького, подошедшего с нами к автомобилю: как он бледен, какие грустные и ласковые у него глаза. Конечно, он очень добрый и слабый человек, он идёт против своей природы, совершает большое усилие, чтобы не осуждать ошибки своих могущественных политических друзей. В его душе происходит жестокая борьба, о которой никто ничего не знает.»

В этой дневниковой записи французский писатель выразил своё впечатление от прощания с Горьким при отъезде. Позднее он занесёт в тот же дневник: «Он очень одинок, хотя почти никогда не бывает один! Мне кажется, что, если бы мы с ним остались наедине (и рухнул бы языковый барьер), он обнял бы меня и долго молча рыдал.»

(Ромэн Роллан, «Наше путешествие с женой в СССР», Вопросы литературы, № 5, 1989.)

* * *

А. Авторханов, компетентный историк – человек, в своё время учившийся в Институте красной профессуры в Москве и в тридцатые годы работавший в ЦК ВКП(б) и лично знавший деятелей самого Политбюро, – так охарактеризовал некоторых всесильных персон и саму подоплёку Октябрьского переворота.

«Радека я несколько раз слушал в 1934 – 36 годах в Комакадемии на Волхонке… Радек был гениальным авантюристом в большой политике. Это он, закадычный друг и ученик Парвуса, доверенный и орудие Ленина, стоял за спиной Ганецкого, через которого немецкая разведка в лице Парвуса финансировала революцию Ленина. Поэтому Радек был единственным человеком после Ленина, знавшим не только всю подноготную подготовки Октябрьской революции, но и её финансовой базы. Недаром на выборах в ЦК после революции по количеству голосов он шёл вслед за Лениным, впереди Троцкого, Зиновьева, Каменева, Сталина… Партия, конечно, ничего не знала конкретно об истинной роли Радека, но она догадывалась, что, если немецкое правительство было финансистом, Парвус посредником, Ганецкий кассиром, то Радек был ″Главбухом″ Октябрьского переворота, над которым стоял только один Ленин. Никто из них не был настолько идиотом, чтобы давать расписки за немецкие миллионы (кстати сказать, некие историки выдвигают аргумент: раз их нет, этих расписок, – значит и денег никаких не было)… Такая революция должна была подготовить военное поражение России. Здесь итересы кайзера и Ленина шли рука об руку.»

(А. Авторханов, «Утопист Бухарин и реалист Сталин», Слово, № 3, 1991.)

Как замечательно была осуществлена печально знаменитая акция – безопасное и комфортное путешествие (персон, по сути, вражеских) через Германию в пломбированном вагоне, написал Владимир Бурцев в статье «Наше несчастье и наш позор», напечатанной в газете «Общее Дело» 16 октября 1917 года:

«Вильгельм ΙΙ сделал то, чего в его положении никто, никогда, ни для кого не делал: он через свою территорию пропустил подданных воюющей страны… Проклятый Вильгельм хорошо знал, что он делал!»

(Кубань, № 6, 1990.)

* * *

После падения самодержавия обозначенный Сувориным сброд, но уже не дворянский – другой, из низших слоёв, выявил тенденцию плодиться, но в какие – то исторические моменты мелким назвать его было трудно, ибо сам о себе он так не думал.