В поисках предела

Ассортимент блюд начальника был полностью продублирован подчинённым, за исключением одного небольшого, но существенного ингредиента. Среди яств-клонов Ромы, аппетитно пахнущих и радующих глаз, отсутствовал пластиковый стакан со специфически пахнущей прозрачной жидкостью, по поводу которой шеф выдал назидательную ремарку:

– Тебе не предлагаю – мал ещё. Свою первую порцию водки в рабочее время я выпил после пятнадцати лет почти безупречной службы. Да и то – по необходимости. Служебной.

– А почему не коньяк? – спросил Рома, неожиданно утративший не только чувство такта, но и принцип субординации. И субординации не гражданской. – Дорого?

Помутнение рассудка, однако, длилось мгновение.

– Извините, товарищ полковник? – сказал зелёный лейтенант, покраснев. – Вырвалось.

Борис, ничуть не смутившись, выдал ещё одну назидательную сентенцию:

– У настоящего профессионала, как и у мудрого человека вообще, слова никогда не опережают мысль. – После этого расслабился и улыбнулся. – Мотай на ус, юнец. А если нет уса, мотай на извилину. Уж она-то, хоть в единственном числе, да должна быть у каждого человека. – И вернулся к бестактному вопросу. – Неужели, юноша, ты думаешь, что мне, матёрому легавому псу, не хватает взяток, чтобы пить коньяк каждый день?

Не сказать, что Рома поверил преступной откровенности шефа, но, учитывая только что полученный урок, на всякий случай улыбнулся и вежливо промолчал.

– Шучу-шучу, – успокоил начальник подчинённого и отпил половину содержимого стакана. – Я, конечно, не херувим, но и не монстр. Утратив некоторые иллюзии относительно справедливости, я не утратил древние понятия о совести, чести и достоинстве. Ты ешь, Рома, ешь. Кушать надо медленно, мелкими порциями, тщательно пережёвывая пищу. Но никогда не следует хватать и глотать большие куски. И никогда не следует переедать. Избыток пищи мешает не только остроте ума, но и инстинкту самосохранения. А не пью я коньяк потому, Рома, что вообще не пью цветного алкоголя. Не по расистским, конечно, убеждениям. Я просто предпочитаю исключительно и только «беленькую». Но без всяких добавок и примесей. Идеальный вариант – ржаная водка тройной перегонки в домашних условиях.

– Самогон? – сделав удивлённый вид, спросил Рома.

– Экологически чистый продукт, – смеясь, ответил Борис. – Натуральный. Ну, ещё иногда могу выпить кружку пива. Но только для утоления жажды, ну и чтобы не забыть приятный вкус.

Поделившись с подчинённым сокровенным, которым, если бы не скорая пенсия, он делится, естественно, не стал бы, полковник вернулся к просветительской программе, основанной на личной жизни:

– У меня, Роман Батькович, – сказал он, подняв вверх указательный палец, – как и у Глеба Жеглова, есть некоторые правила, которых я неукоснительно придерживаюсь. Только его правила касались профессиональной стороны, а именно – тактического подхода к опросу свидетелей, мои же правила этического свойства. И применимы они в одинаковой степени не только по службе, но и по жизни. Нравственные, так сказать, критерии. Ну что, заинтересовал?

– Ещё бы, Борис Михайлович! – возбуждённо воскликнул молодой человек, не переставая тщательно и энергично пережёвывать пищу. – Если это не секрет, может поделитесь?

– Заруби на носу, юноша, моральными правилами не делятся, – веско заявил начальник. – Это не водка. Ну, или не семечки. Их дарят. От души и безвозмездно. Правда, далеко не каждый рад такому подарку. И уж совсем редко кто принимает их с благодарностью, как инструкцию к обязательному применению. Принципы подобного сорта большинство воспринимает за кандалы, которые ограничивают их личную свободу.

Сказав нравоучительную тираду, в которой не сказал ничего нового, Борис допил оставшуюся часть горючей жидкости, звучно выдохнул и закинул в рот кусочек сочного бифштекса.

– Рома, я редко ошибаюсь в людях, – сказал он, добавляя к пережёванному мясу вилочную порцию салата из свежей капусты с морковью. – Ты хороший человек. Но этого мало. Мало быть хорошим человеком сейчас или иногда. Надо оставаться хорошим человеком на протяжении всей жизни. Несмотря ни на что и вопреки всему. Я, конечно, подарю тебе свои правила. А уж будешь ты ими пользоваться или нет, это уже твоё личное дело. Не то, которое хранится у меня, а то, которое всегда и везде будет храниться в твоём внутреннем сейфе. Этих правил семь. Семь «никогда». Запоминай, повторять не стану. Первое: никогда не пресмыкайся перед сильным и никогда не унижай слабого. Второе: никогда не иди у кого бы то ни было на поводу, а на всё имей собственное мнение. Третье: никогда не бери чужого. – Полковник выдавил улыбку. – Даже когда это касается должности. Четвёртое: никогда не используй ближнего в своих корыстных целях. Пятое: никогда не участвуй в интригах. Шестое: Никогда не считай человека преступником, пока не убедился в этом наверняка. И, наконец, седьмое: никогда не лезь в политику.

Лейтенант, внимательно слушавший, вдруг саркастически хмыкнул и подверг критическому сомнению последнее правило: