В поисках настоящего

Взойдя на крыльцо школы, в которую со всех окрестных деревень стекались потоки детей, Алан уже не знал, зачем он здесь и что вообще тут забыл. Лишь приложив усилие, разобрав по местам свору роившихся в голове мыслей, он понял, что хочет повидаться с Алиной, наконец-то выяснить, что с ней происходит и поговорить с Тимуром. Зачем ему это? По привычке? Или хочет задобрить богов, прежде чем отправиться в «иной», новый, открытый мир. Черт его знает… Но точно сделать это нужно – два самых важных в его жизни человека, как-никак растворяются навсегда… становятся прошлым.

– Алан! – окрикнул его чей-то хриплый голос.

Мальчику потребовалось время и силы, чтобы заставить себя вынырнуть из мыслей. И этой задержки хватило, чтобы…

Он почувствовал сильный удар, пришедшийся на левую скулу. Так и не поняв, что произошло, он плюхнулся на пол. Портфель рухнул рядом с Аланом, после чего получил свою долю – пинок отшвырнул его на несколько метров от хозяина.

Алану даже не нужно было смотреть, кто его ударил. В голове сама всплыла довольная физиономия Цакоя.

И правда, «наведя резкость» и подняв глаза вверх, он увидел точь-в-точь такую, какой представлял довольную ухмылку врага. Цакой улыбался, сверху вниз наблюдая за поверженной добычей, как и положено настоящему воину.

– Это только начало… – пообещал он и вместе со своей неизменной свитой, победоносно прошествовал внутрь школы.

Другие ученики проходили мимо, с любопытством, а кто и усмешкой наблюдая за чужим бессилием. Даже одноклассники и те старались прошмыгнуть незамеченными, опасаясь хоть как-то относиться к этому слабаку.

Что удивило Алана, так это собственное равнодушие ко всему. Обычно, если подобное происходило на глазах у других, он больше всего боялся увидеть насмешливые и презрительные взгляды, так или иначе сопровождающие его всю жизнь. Но сейчас совсем другое дело. Почему-то Алану было совершенно плевать на мнение других.

«Ведь они совсем из другого мира…» Мира, в котором слабость другого затмевает все остальное. Алану стало противно от мысли, что приходиться быть его частью.

Словно и не болела левая сторона лица… словно и не было унижения, а просто (с кем не бывает?) споткнулся, Алан спокойно встал, отряхнул штаны и куртку от налипшей пыли, поднял портфель с отпечатком подошвы, и побрел на урок к Тимуру Сергеевичу.

Удивительное спокойствие поселившееся внутри было новым, странным, и от этого повергающим в смятение, состоянием. До сегодняшнего дня с ним ничего подобного не происходило.

Как Алан не старался, все никак не мог привыкнуть к новому себе – зрителю, наблюдающему происходящие события как бы со стороны. До этого он, как и любой «нормальный» человек, к любым происходящим в жизни неприятностям всегда относился серьезно. Но сейчас совсем другое дело: в классе, как обычно суетно мельтешили одноклассники: парни рисовались пред девчонками, а те старались выказать свое «равнодушие»; расплывались звуки шуршания рюкзаков и тетрадей – вот-вот должен прозвенеть оповещающий о начале урока звонок… Алан спокойно сидел за партой, с любопытством наблюдая за развернувшимся фильмом, пытаясь понять что кругом происходит. Даже привычные краски и те куда-то подевались, словно кто-то переборщил с контрастом на телевизоре, и цвета стали ярче…

Когда в класс вошла Алина, она сначала, как ни в чем не бывало, пошла к их парте, но затем видимо вспомнив о своей обиде, резко остановилась, будто вросла корнями в пол, посмотрела на Алана, и демонстративно пересела на другую парту – единственную пустующую.

«Ну и черт с тобой!» – подумалось ему… без злобы, и вообще без каких бы то ни было эмоций – скорее так по привычке, из знания, как надо думать, когда другие себя ведут подобным образом. «А что я здесь вообще делаю?»

Лишь только тянущая боль в левой скуле, доносившаяся издалека, как под обезболивающим, удерживала Алана на земле. Если бы не она, его прозрачное тело уже давно оторвалось от земли, чтобы взмыть к солнцу и летать без конца над людьми, гонимое теплым ветром…

Дверь с грохотом захлопнулась. Подняв на резкий звук глаза, Алан увидел, как вечно довольный жизнью Тимур Сергеевич пересек по ширине класс, чтобы водрузить на стол, и так заваленный ученической макулатурой, свой кожаный кейс – отголосок городской жизни.

– Всем доброго здравия! – поздоровался учитель очередным способом.

Была у Тимура такая фишка, от которой все дети просто «балдели» – каждый день он здоровался по-новому. За все года, что он учительствовал в школе, никто его не смог уличить в двух одинаковых приветствиях. «Аллоха! Еу! Бон суар! Да здравствует партия! Гитлер капут!» – и еще тысячи способов показать окружающим радость нового дня. Многие ученики даже тетрадки заводили, куда записывали его каждодневные приветствия. А на переменах, то там, то тут, можно было услышать горячие споры о том, сколько времени каждый день Тимур Сергеевич расходует на придумывание очередного способа сказать банальное «Здрасте!».

Все мгновенно оказались на своих местах, готовые и дальше оттачивать свою английскую речь.